Книга Ты найдешь меня на краю света, страница 14 – Николя Барро

Солей кивнула. Ее, очевидно, тронуло, что я среди ночи сорвался с места, чтобы выяснить, все ли у нее в порядке.

— Я знала, что ты меня не подведешь, — ответила она, потом пару раз шмыгнула носом, словно принюхиваясь. — Ах, Жан Люк, столько всего было! Я в полной растерянности…

Уж кому-кому, а мне она могла бы этого не объяснять.

— Все будет хорошо, — успокоил я ее, а потом продолжил, обращаясь в том числе и к самому себе: — Ну а теперь — спать.

Солей послушно легла, кутаясь в тонкое одеяло. Я погладил ее по голове и встал.

— Спасибо, Жан Люк, ты тоже иди досыпай, — пробормотала она.

Я улыбнулся и прошмыгнул на террасу. Было двадцать минут пятого. Поскольку в ту ночь я ни на секунду не сомкнул глаз, речь шла не о том, чтобы «идти досыпать», а о том, чтобы наконец просто уснуть. И от этого меня теперь ничто не могло удержать: ни попавший в беду друг, ни землетрясение, ни даже сама Принчипесса.

Несмотря на ночное приключение, через несколько часов я проснулся посвежевшим. Должен признать, в то утро я чувствовал себя гораздо лучше, чем в предыдущее. Быть может, успел приучить свой организм к недолгому сну. Привык же Наполеон за время своих походов довольствоваться пятью часами, так чем я хуже! В конце концов, это вопрос установки.

Когда я, напевая, принимал душ, мне казалось, что не делал этого целую вечность. «J'attendrais…» [18] — голосил я, выпутываясь из облепившей меня клеенчатой бирюзовой занавески с изящными белыми раковинами. Окруженный ею, я чувствовал себя, как в морской воде, и удивлялся своему хорошему настроению.

Сегодня суббота, и у меня масса свободного времени!

Для начала я позвонил Марион и велел ей сегодня открыть галерею без опоздания и ближе к полудню быть на рабочем месте. Потом попросил мадам Вернье взять к себе Сезанна. Взывая к ее совести, я объяснил, что сегодня у меня страшно болит голова. После этого я решил немедленно спуститься в булочную, купить свежий круассан, а лучше два, заварить кофе с сахаром покрепче, сесть за стол и потом… потом…

Именно перспектива общения с таинственной и, вне всякого сомнения, прекрасной незнакомкой, осыпавшей меня к тому же комплиментами, которым позавидовал мой лучший друг, стала в то утро причиной приподнятого настроения.

Спустя час, включив наконец свой белый ноутбук и впервые набрав в почте адрес Принчипессы, я задумался, с чего мне начать.

Что мне написать в поле «Тема»? Понятия, с помощью которых в наше время принято резюмировать содержание сообщения, как-то плохо вязались с письмом из восемнадцатого века. «Письмо, полученное мною в четверг»? Невозможно! «Ответ на Ваше письмо»? Слишком просто. «Для Принчипессы»? Ну а для кого же еще?

Снова и снова пробегал я глазами изящные чернильные строчки, пока наконец не нашел слово, которое показалось наиболее подходящим.

Тема: «Соблазнен».

Довольный, я откинулся на спинку кресла, глотнул кофе и погрузился в дальнейшие размышления. Как к ней обратиться? «Любезная дама»? Уж очень отдает старой девой. «Дорогая Принчипесса»? Бесцветно. «Любезнейшая Принчипесса»? Гм… Пожалуй, даже издевательски.

Только я остановился на «Прекрасной Принчипессе», как зазвонил телефон. Мысленно выругался и снял трубку.

— Да?

— Жан Люк?

Во всяком случае, это была не Солей.

— Марион, что стряслось?

— У тебя плохое настроение?

Что я ненавижу в женщинах, так это их привычку отвечать вопросом на вопрос.

— Хорошее, — коротко ответил я.

— Непохоже, — настаивала Марион. — Что случилось?

— Марион, — вздохнул я, — говори, что тебе надо. Я занят и сейчас мне нужно… собраться с мыслями.

— Ах, вот оно что. Так бы сразу и сказал.

Я закатил глаза.

— Так в чем дело?

— Звонила эта Конти из отеля. — Марион опять говорила, не вынув изо рта жвачку. — Там кто-то тебя спрашивал.

Что мне нравится в Марион, так это точность, с которой она передает мне информацию.

— И кто это был? Месье Биттнер?

В самом деле, он как будто хотел встретиться со мной на выходных, чтобы поговорить о Жюльене. Надо взять себя в руки. Я становлюсь забывчив.

— Нет, это был не твой немецкий друг. Женщина. «Une dame», — как сказала мадемуазель Конти.

— И? У нее есть имя? — раздраженно допытывался я.

— Нет. Да. Я не знаю… Не помню, чтобы мадемуазель Конти называла какое-нибудь имя.

Марион как будто задумалась, а я вздохнул. Ну конечно, мадемуазель Конти не назвала ее. Стоит ли работнику отеля обращать внимания на такие мелочи, как имена и фамилии?

«У меня хорошая память на лица, а вот с именами проблемы», — невозмутимо повторяла знакомая регистраторша в ответ на мои замечания каждый раз, когда она забывала или перевирала имена и фамилии клиентов.

— Лучше перезвони и спроси ее сам, — посоветовала Марион, вдруг убедившись в бесполезности своих размышлений.

Прежде чем она повесила трубку, на другом конце провода раздался оглушительный шум. Потом зазвенел дверной колокольчик, и я услышал радостный возглас Марион:

— Все, заканчиваем! Пока!

Я покачал головой и решил при случае заглянуть в гостиницу «Дюк де Сен-Симон», чтобы лично переговорить с мадемуазель Конти. А сейчас у меня было дело поважнее. Я отставил телефон в сторону и снова задумался.

Как ответить человеку, которого не знаешь и никогда не видел, который сделал о себе лишь пару бесполезных загадочных намеков, но вложил в письмо столько любви и написал так много хорошего, что с ним страсть как хочется познакомиться?

Уставившись в экран, на котором не было ничего, кроме слов «Прекрасная Принчипесса», я почувствовал себя писателем, что склонился над пресловутым чистым листом. Не то чтобы это был страх, однако с каждой минутой я все больше осознавал, какой осторожности от меня требует это дело. Принчипесса расставила самую настоящую ловушку. Очень соблазнительную, согласен.

От меня требовалось не только выяснить, кто эта смелая дама, но и выглядеть перед ней остроумным, милым, находчивым. Ни в коем случае нельзя скомпрометировать себя. Мне предложили, если можно так выразиться, сдать экзамен по сочинению личных писем.

После семи сигарет и трех чашек кофе, каждая из которых успела остыть, прежде чем я ее выпил, все было готово. Еще секунду я колебался в нерешительности, а потом кликнул на поле «Отправить». Должен признаться, редко когда я так волновался.

Итак, я ответил. Теперь мое письмо необратимо неслось к цели, преодолевая виртуальное пространство со скоростью света.