Онлайн книга «Как хочется счастья!»
|
– Здесь, рядом. Слева или справа. А может, прямо на месте твоего магазина. – Не знаю, дорогой, – хозяин хотел, чтобы я уже допил. Зачем ему неприятности. – Ты здесь живешь? – Живу. – Домой дойти сможешь? – За мной сейчас приедут. – Тогда не уходи. Еще тебе налить? – Нет. – Я подумал, что, пожалуй, в самом деле, мне хватит. Хозяин задумчиво покачал головой. – Знаешь, я приехал в Москву три года назад… Здесь никакого не было дерева… – Спасибо. Я устал. – Мы все устали. – Хозяин почесал затылок. – Вот у меня два брата… – А сколько сейчас времени? Он посмотрел на часы. – Два ночи. – Куда ему было торопиться. Его ларек был открыт всю ночь. Я кивнул ему на прощание и вышел. Если с этим спектаклем все будет хорошо, возьму Нину к себе на следующую постановку. Для работы с текстом. Обозначу как-нибудь так. Но полы она больше ни у кого мыть не будет. Пускай наймет себе домработницу. Я стоял у метро, засунув руки в карманы. Мне было холодно. Напротив сияла множеством огней высотка. Мы пели с Таней на этом месте еще раза три, расширяя репертуар, пока нашим бизнесом не заинтересовался Леха. – Сколько вы зарабатываете вашим французским? – спросил он меня как-то, когда я, опять до дрожи и ужаса счастливый, вернулся в общагу после нашего очередного с Таней концерта. – На кафе хватает. – И только-то? – Он сделал задумчивую гримасу. – Внимание. За это дело берусь я. Кому вообще нужно ваше парижское небо? Наш номер будет называться «Светит месяц». Таньку нарядим в русский сарафан, на башку – кокошник. Я буду с балалайкой, тебе, уж ладно, оставим аккордеон. Играть станем не на Баррикадной. С другой стороны – у входа в зоопарк. Там публика с «детями», гуляющая, свободная. Увидишь сам, дело пойдет совсем по-другому. Я так растерялся, что даже не нашелся, что ответить. Зачем мне какой-то «Светит месяц», если мне так хорошо вдвоем с Таней? Но Леха прямо на следующий день подошел к Тане перед лекцией. – Танюха, смотри, что я тебе принес. Это были голубой сарафан с серебристой отделкой, серьги и кокошник с фальшивой косой. Я потом думал, где же он их так быстро раздобыл? И пришел к выводу, что номер Леха тоже обдумал заранее. Серьги – длинные, бутафорские, из легкого металла, от мочки почти до плеча, но с голубыми сияющими камнями в цвет Таниных глаз, Тане безумно понравились. Она прямо на лекции воткнула их в уши. – Заметано, Вадик. Сегодня в пять ждем тебя с твоим агрегатом на Краснопресненской. Я посмотрел на Таню – она отвела глаза. «Ждем тебя»? Мне все это не понравилось, но не пойти я не мог. Конечно, мой аккордеон был им нужен, но в принципе «Светит месяц» прекрасно идет и под одну балалайку. – Танька, ты подрепетируй после лекции несколько движений. Ну, по кругу там с платочком пройтись, руки в боки воткнуть, покружись в обе стороны… Это после Эдит Пиаф? – Я умею танцевать русский народный танец, – спокойно сказала Таня. – Ну да, я вспомнил. Ты ж занималась, – как о чем-то вполне несущественном, вякнул Леха. – Вадька, ты вприсядку умеешь с аккордеоном? – Я вприсядку вообще не умею, – мрачно буркнул я. – Ох, неумехи, все за вас делай сам! – Леха протянул руку, чтобы небрежно потрепать меня по загривку. Я уклонился. Он не заметил. – Танюха, пойдешь в буфет? Она кивнула. Я молча поплелся за ними. Что тут сделать? Мы сидели за столиком втроем. Леха балагурил. Как всегда, в своей обычной манере, но меня уже не смешили его остроты. Таня, по обыкновению, молчала. После обеда я отозвал ее в сторонку. Леха посмотрел на меня насмешливо. – Ладно, голубки. Поворкуйте пока. Мне нужно найти одного препода, а в пять – как договорились. На Краснопресненской. Мы пошли с Таней по коридору. Я в который раз отметил, какая прямая и стройная у нее спина. А Леха – не промах, вдруг пришло мне в голову. Понял, что Таня с ее танцевальной подготовкой может привлечь больше народу. – Слушай, а нам это надо – идти с ним? – спросил я ее, когда мы на лестнице остановились у подоконника. – Может быть, Леша прав? Уж если работать, так за что-то? Можно попробовать. – Знаешь, как-то после Парижа – «Светит месяц»… Она лишь пожала плечами. – Настоящий артист должен быть разносторонним. Утром – одно играем, вечером – другое. Она была права. Но почему-то уже тогда возникло чувство, что меня предали. Не может быть, решил я. В конце концов, поиграем «Светит месяц». А может, Лехина затея и провалится? – Ты сейчас куда? – спросил я Таню. – Мне нужно на свою кафедру. – Ну ладно. Тогда в пять? Она кивнула. – В пять. Алла подъехала на незнакомой мне машине. – Вадик! – Она выскочила из авто и пошла быстрым шагом к метро, еще не видя меня. – Вадик, ты где? Я вышел из тени. – Чего ты орешь? Она немного опешила, и голос ее на мгновение стал строгим и холодным, но вскоре смягчился. Это его украшало. – Ой, как ты надрался! – Она, не скрываясь, поморщилась, но сразу цепко взяла меня под руку. – Поехали домой. – К тебе или ко мне? – К ней мне совсем не хотелось ехать. – Конечно, к тебе. – Она с усилием поволокла меня к машине. «Служба «Трезвый водитель» – остановившись, медленно и с расстановкой прочитал я надпись на бордовом металлическом боку. – Вам помочь? – выглянул в окно бесстрастный водитель. – Тебе помочь? – не без усмешки переспросила меня Алла. – Поможешь, когда я в машине буду блевать, – сказал я водителю и плюхнулся на заднее сиденье. – Вот вам пакеты. Как в самолете, – серьезно отнесся тот к предупреждению. – Фу! Вадик! – Алла поморщилась, но пакеты взяла. – Береги свое платье! – Я сделал нарочно такое движение, будто меня сейчас вырвет. – Вадик! – испуганно вскрикнула она. – Вам помочь? – опять бесстрастно повернулся к нам водила. – Ой, поехали уже. – У меня ужасно разболелась голова. – Вадик, я хочу тебе рассказать, что было в ресторане… – Алла обняла меня двумя руками за плечо и прильнула к моей руке грудью. – Я приблизительно знаю, что там было, – сказал я, делая вид, что не замечаю ее попыток примирения. Я смотрел в окно. Как они все меня достали! Больше всего мне хотелось к Нине. Плюхнуться в ее комнате и закрыть глаза. И чтобы никто ничего у меня не спрашивал. |