Онлайн книга «Лицей послушных жен»
|
Спрятаться в подъезде? Сесть под «грибком»? Стать под деревом? Залезть под кусты сирени в палисаднике? Все это не казалось мне надежным – заметят. Выйти за пределы двора и навсегда исчезнуть? Не подходит. Я точно знала, что сегодняшний день – последний, а дело сделано только наполовину. Куда деваться? Куда? Стоп! А шалаш? Как я могла забыть о нем? За домом мы с Яриком построили шалаш – этакий шатер на четырех палках, накрытый старыми одеялами и сухой травой! Как я могла о нем забыть?! Хотя, что тут странного, если я не помнила самого главного? Очевидно, детская память, защищаясь, стерла из каких-то извилин мозга все, что не укладывалось в мои тогдашние понятия. Как же в ней могло остаться воспоминание о шалаше? События этой ночи возвращали меня в нужное русло. Прячась под стеной дома, я пробралась на задний двор и сразу увидела укрытие. Нырнула в него, как лиса в нору. Тщательно оттерла руки. Достала зеркальце – нос и щеки тоже были испачканы, но у меня куча времени, чтобы исправить это безобразие. Подо мной мягко прогибался толстый слой сухой травы, я свернулась калачиком и неожиданно почувствовала, как на меня находит сон. Дурманящий, расслабляющий сон. Он входил в каждую клетку вместе с ароматом травы. Так, наверное, чувствует себя еще не рожденный цыпленок за стенками еще теплого яйца. Цыпленок, который не знает, какие тоненькие и хрупкие эти стенки. Стоит только стукнуть по ним лезвием ножа, и… зашипишь на сковородке. Теперь я понимаю, почему не чувствовала уюта даже в собственной кровати с шелковыми простынями, – наверное, навсегда запомнила это ощущение покоя и защищенности именно здесь, на травяном полу. С улицы доносились еле слышные звуки, становясь все более громкими. Время от времени я посматривала на часы, запрещая себе засыпать. Наконец час Х настал. Я это сразу поняла, услышав крик тети Нины. Отлично представила, как на том конце двора, стоя перед изуродованным автомобилем, задрав голову, она зовет родителей Ярика: – Ко-о-о-о-ля-я-я-я! Я выглянула наружу – никого. Можно выходить. Быстренько вынырнула из своего укрытия, отряхнулась, пригладила волосы и легкой походкой вышла во двор. Первое, что заметила, – Ярика и Нику на пожарной лестнице, они наперегонки спускались вниз на крик тети Нины. А она стояла перед перекошенными «Жигулями» и орала на весь двор: – Вот бандиты! Сволочи! К ней присоединился и «хор мальчиков» – Нахал Нахалыч, Ваня-встань-с-диваня и еще с десяток любопытных: – В милицию надо заявить! – Да кто ж их теперь найдет?! – Надо снять отпечатки пальцев с молотка! – Руки бы им пообрубать, а не пальцы снимать! – Лучше сразу – голову! – Смотрите – вот этим крюком пробивали! – А чей это молоток?! Из подъезда уже выбегали взволнованные родители Ярика. Дядя Коля на ходу подтягивал синие спортивные штаны, тетя Ира – в фартуке, с руками, обсыпанными мукой (видимо, готовила блины в дорогу). Толпа расступилась перед ними, как волны моря, открывая их взору страшную картину преступления – несчастная скособоченная машина касалась брюхом земли. Тетя Ира пошатнулась и всплеснула руками. Ее подхватили, начали дуть в лицо, кто-то крикнул: «Воды! Воды!» Дядя Коля трижды обежал свое детище, приседая возле каждого колеса. – Папа, мы поедем? – прыгал около него Ярик. – С печки на лавку! – отрезал дядя Коля. – Здесь работы на пару месяцев: на четыре колеса заработать – не шутка! Соседи снова заговорили, каждый давал свои советы, кто-то бросился за участковым. – Видите, что делается? – толкнула меня в бок тетя Нина. – Наверное, у вас в Прибалтике такого не бывает… Такая беда у людей, такая мука… Я кивнула и спрятала руку за спину, так как именно сейчас заметила на ней недочищенное масляное пятно. Искала глазами Нику и наконец заметила ее – она стояла вдалеке от всех и ее глаза были наполнены слезами отчаяния. Она тоже заметила меня и улыбнулась сквозь слезы. Подошла. – Мы собирались ехать на дачу… – тихо сказала она. – Я знаю. Тетя Ира припала к крыше машины, словно к крышке гроба, и рыдала, приговаривая, что эта машина – единственное, что у них было ценного, проклинала преступников, а заодно и милицию, и собственную жизнь, в которой «пашешь, пашешь, а потом какие-то уроды сводят все на нет!», и тому подобное. – Хватит! – прикрикнул дядя Коля, взял Ярика за руку, жену – под локоть и повел всех домой. Так они втроем и исчезли в темноте. Безутешные. Обиженные. Возмущенные. Обманутые. Выбитые из колеи. Если бы… Если бы они только знали, что сегодня должны праздновать свой День Рождения… Я улыбнулась и вздохнула с облегчением, взглянула на Нику. Она еще глотала слезы и выглядела растерянной. – Ника, – сказала я, – хочешь, пойдем к реке? Откровенно говоря, сначала я хотела повести ее в кафе, угостить мороженым и лимонадом, но вовремя вспомнила, что у меня нет местных денег. Ника с удивлением посмотрела на меня: – А ты можешь? «И правда, – подумала я, – смогу ли я выйти за пределы двора? Но если она будет со мной, то, наверное, она меня и выведет». – Попробую, – сказала я. – Сегодня у меня выходной. И вообще – последний день моей командировки. Имею на это полное право. Глаза девочки радостно блеснули. – Хорошо! – оживилась она. – Только я сбегаю за Тедди! Я даже рта не успела открыть, как она оказалась возле подъезда. Я еле догнала ее. – Не надо! Закричала я так, что даже затихла и замерла толпа у машины, в нашу сторону повернулись головы, повисла тишина. Я увидела множество удивленных, а потом и подозрительных взглядов. Украдкой взглянула на свою футболку: на ней осталось свежее рыжее пятно, – видимо, я случайно мазнула рукой… Сейчас кто-то первый укажет на меня пальцем – и я пропала. Тем более что мои ладони еще пахнут машинным маслом. Я приветливо кивнула всем соседям и, стараясь вести себя как можно спокойнее, присела возле девочки: – Н-н-ника, д-д-дорогая, возьмем Т-тедди в следующий раз, х-хорошо? От волнения я снова не могла нормально выговорить ни слова. – Хорошо, – просто согласилась она и взяла меня за руку. И мы пошли со двора. Я и девочка из этого дома. |