Онлайн книга «Воровская корона»
Кирьян улыбнулся: — Я не забыл. — Ты всегда был способный. Не зря же я тебя подпаханником поставил… Правда, на свою голову, — добавил Кроха безо всякой злобы. — Хочу тебя предупредить, Кирьян, ты играешь краплеными картами. — Ты тоже, — обронил жиган. — Хм, возможно. Ты не думал о том, что старость мудрее и против нее бессильны даже коцаные стиры? — Порой мне не хватает твоей мудрости, — уклончиво ответил Курахин. Сказать это было совсем не зазорно, ведь беседовали наставник и ученик. Оружие на время было отложено в сторону. Сказанное было приятно уркачу, улыбнувшись, он произнес с некоторой грустью: — Из нас двоих получился бы союз не хуже Антанты! — Вот и ты о политике заговорил, — улыбнулся в ответ жиган. — Нечасто от уркагана подобные слова можно услышать. Пообщаемся немного, так я тебя в свою веру перекую. — Не получится, — сердито буркнул старик. — У меня одна вера, я ей вовек не изменю. Было в старике что-то от язычника. Весь мир изменился, а он не желает меняться, так и молится по-прежнему своим крохотным божкам, вылепленным из глины. Такого обухом не перешибешь. Кремень! — Ладно, не будем об этом, — помрачнел Кирьян. — Дарью зачем забрал? — Вижу, крепко зацепила тебя эта девка. Хороша, спору нет. Только ведь без этого ты бы не захотел со мной встречаться, верно? — Базара нет. — А напрасно, — угрюмо проронил Петя Кроха. — Вопросы у нас накопились… разные. Разве ты так не считаешь? — Хм… Значит, барышню мою ты на ответы хочешь разменять? — Узнаю своего строптивого пацана, — уважительно протянул старый уркач. — Ты и прежде был не сахар, а теперь к тебе на кобыле не подкатишь. Знаешь, почему я тебя в подпаханники взял? — Просвети, — невесело хмыкнул Курахин, — почему ж такая честь. — Гонору в тебе было больше, чем у других! — А он и сейчас не пропал, — усмехнулся жиган. — Так о чем перетирать-то будем, не томи, — поторопил Кирьян. — Вижу, что ты человек конкретный, если бы в идейные не подался, из тебя бы большой толк вышел. А сказать я тебе вот что хочу, красиво ты любишь жить: кабаки, бабы, жранина всякая… — Будто бы ты не любишь, — парировал Кирьян. — Люблю, — согласился уркаган. — Только я ведь все больше на сальцо домашнее да на самогонку нажимаю. — А кто же тебе мешает, живи по-другому, — ядовито отозвался жиган. — У меня вера другая, уркаганская. Не могу я жить иначе. Вот ты все себе на карман кладешь, а я на общак должен скидывать. Посмотри на меня, — распахнул старик полы пиджака. — Кроме этой одежонки, у меня более ничего и нет. А ты даже для того, чтобы в картишки перекинуться, небось фрак надеваешь. — Вот поэтому мне и не нравится твоя вера, Петро. Что я, монах, что ли? Один раз живем! — Резонно, жиган, — согласился старый уркач, — только никогда не нужно забывать, что рядом с тобой люди есть и им тоже хочется что-нибудь в глотку залить. Вот ты на Мясницкой начал безобразничать, а эти места испокон веку за урками были. — Народ там богатый, на всех хватит. — Может, и хватит… А может, и нет, — негромко сказал Кроха. — Пришел бы к нам, уважил, может быть, мы и выделили бы тебе деляночку. А так без спроса залез в наш огород. Непорядок! Напакостил, легкие деньги захотел урвать. У нас ведь с нэпманами полное понимание было, много мы с них не брали, как раз ровно столько, чтобы самим прокормиться. Жалуются они на тебя! — укорил жигана старый урка. — От твоих набегов одни гадости: нам, уркачам, беспокойство, нэпманам разорение. Кого муровцы тревожат? Нас, уркачей! Обидно. — Петя Кроха сделал небольшую паузу и продолжил так же размеренно: — На Дмитровке шалишь, а ведь это тоже наши места… — Петро, я вижу, ты забываешься, — я уже не тот котенок, которого треплют за шкирку. Я ведь и поцарапать могу, — не выдержав, вспылил жиган. Помолчав, добавил со значением: — Поцарапать до самой крови. Петя Кроха нахмурился: — Вот ты старика перебил, голос повышаешь. Так мы с тобой не договоримся, девка-то твоя у нас! Кирьян невольно коснулся кармана, где у него лежал револьвер. На Петю Кроху он посмотрел так, как будто подыскивал на его лице точку для выстрела. — Что ты хочешь? — Мясницкая и Дмитровка улицы наши, как и прежде бывало. — Хорошо, согласен, — произнес после секундного раздумья Кирьян. — Это еще не все… Мы тут с уркачами покумекали и вот к чему пришли. Неудобства ты нам причинил, Кирьян. Большие неудобства! — поднял указательный палец старик. — Раньше-то как бывало: проходишь мимо купца, а он как старому знакомому и ветчины отрежет, и колбаски хорошей даст, только, говорит, не безобразничай. Ну, мы и уважали таких, кто к нам понимание имеет. А сейчас что? Ты в лавку зашел, набедокурил, а то и пострелял, а нам уже после этого туда и не заходи. — Короче! — потерял терпение Кирьян. — Штраф с тебя, Кирьянушка. Пять миллионов рубликов. — И, улыбнувшись, Кроха добавил: — Для такого оборотистого жигана, как ты, это сущие копейки. Зайдешь в какой-нибудь кабак, приставишь богатой дамочке пистоль к голове, вот она и разденется до исподнего. Я тебя не осуждаю, просто мы по старинке привыкли работать, с фомичом и кастетом. Это такая надежная техника, ни разу не подводила. Осилишь должок-то? — пытливо посмотрел уркач на жигана. Каждый понимал, что дело не только в деньгах, хотя они тоже важны. Все обстояло значительно сложнее: вместе с отданными деньгами человек расстается и с частью своего авторитета, а следовательно, становится слабее. Каждый из них думал именно об этом. Недоговоренность переросла в затянувшееся молчание. Уркаган не торопил, он давал возможность жигану взвесить все шансы за и против. Достал из кармана кисет, расшитый золотой нитью, насыпал на бумагу табачку и, свернув ее, склеил слюной. Движения пальцев быстрые, очень проворные, как у настоящего карманника. Кирьян на минуту был заворожен их ловкостью. Очнувшись, Кирьян спросил: — А если я не соглашусь? Петя Кроха не выглядел обескураженным. Его трудно было чем-либо удивить. Пыхнув в потолок ядреным табачком, уркач беспечно ответил: — Что я тебе могу сказать, Кирьян? Ты человек свободный и не раз доказывал это. Так что неволить я тебя не хочу. Но девке твоей, при таком раскладе, не жить. Извини… Просто жизнь такая хреновая штука. Будь моя воля, так я бы твою бабу на все четыре стороны отпустил. — Хорошо, я согласен, — процедил Кирьян не без усилия. — И это еще не все, — предупредил уркач. — Я тут слышал, что жиганы на меня свои ножи точат. — А разве для тебя это секрет? — помрачнел Кирьян. — Чего ты от меня-то хочешь? Говорил бы с теми, кто тебя приговорил. |