Онлайн книга «Последняя трапеза блудницы»
|
Я любил их и прятал свою страсть в глубине сердца. Я люблю их и сейчас. Я люблю вас… мои белые лилии, растущие в земных долинах. Но только одну я могу забрать с собой. Я отомстил за вас. Я освободил вас. Я наказал ваших обидчиков… и принес их головы моей рыжекудрой повелительнице. Моей Махе! Я – всего лишь послушный и неумолимый меч в руках Эроса и судьбы. Увы, предвкушение мести слаще самой мести – я познал это в полной мере. Но Сфинкс доволен. Его послали боги, чтобы держать людей в страхе. Он пришел ко мне, прильнул, посулил бесценный дар. И я впустил его. Он научил меня любить – и ненавидеть. Он показал мне путь к свободе. Он научил меня держать кисть и смешивать краски. Он научил меня переносить на холст дыхание солнца, дрожь огня и блеск золота. Это он показал мне Царицу Пчел и зажег мою кровь. Но я не сумел удержать ее. И тогда он подарил мне сильфиду… но и она упорхнула. Бабочку я уже из рук не выпущу! Я поймал ее своим волшебным сачком… ей не уйти. Она, Санди, готова была растерзать меня… и жаждала моей плоти. Я презирал ее распутство и жадность, и боготворил ее красоту. Она добивалась моей любви, когда я уже был у ее ног. Злую женщину тоже можно любить. Гойя обожал Каэтану. Воплощенное зло по-своему притягательно. Мы оба монстры, Санди! Любовь, замешанная на ненависти, имеет соленый вкус крови. Я презирал тебя за то, что ты отдавалась другим. И загорался еще сильнее. Я дразнил тебя и доводил себя до исступления. Ты выжгла меня дотла… Я знаю, чего ты хотела, и оставляю тебе всё! Если ты найдешь мое завещание, оно вступит в силу. Голос смолк так же внезапно, как и зазвучал. Астра выключила диктофон и показала его присутствующим. – Я получила эту исповедь вечером в воскресенье, после смерти Игоря Домнина. Есть еще вопросы? Вопросов не было. * * * Астра поддела носком сапога грудку снега, улыбнулась. Они с Матвеем решили прогуляться и шли по холодному, продуваемому всеми ветрами, скверу. – Что тебя натолкнуло на мысль о… насекомых? – спросил он. – Ты удивишься. «Собака Баскервилей»! Помнишь Стэплтона, натуралиста, который ловил бабочек на болотах? Он-то потом и оказался главным злодеем. – Только это? – Еще… художники модерна. Они любили соединять разные формы, изображать превращение одного в другое. Женщины-стрекозы, например… осы, змеи. Сфинкс, кстати, тоже гибрид. Ее ум цеплялся за брошенные вскользь намеки и выстраивал цельную ясную линию вполне осязаемых фактов и событий. Призраки уплотнялись, становились видимыми. Матвей, наоборот, отталкивался от реально существующего. – А как ты узнала, что Сфинкс покончит с собой в воскресенье, на Масленицу? – Сожжение соломенного чучела, – ответила она. – Образ с флэшки из тайника. Я знаю, ты не веришь, что эти убийства тоже связаны с кельтами и Алруной. Но это так! Возможно, когда-то Домнин стал живописцем с одной целью… написать мой портрет с зеркалом. Он написал – и Сфинкс его убил. – Ну, ты хватила! Разве Сфинкс и Домнин – не одно и то же лицо? – Нет, конечно. Я многократно прослушивала его исповедь и нашла подтверждение своим догадкам. Домнин говорит о Сфинксе то в первом лице, то во втором. Он пришел ко мне. И я впустил его. Думаю, Сфинкс – двойник художника, порождение «иного мира». Такое же, как Ворон. – А по-моему, и Ворон, и Сфинкс просто шизофреники, страдающие раздвоением личности. Больные люди! – Такое объяснение тебя больше устраивает? Тебе так спокойнее? – Безусловно. Терпеть не могу двусмысленности. – Зачем же ты оставил себе костюм Брюса? Зачем надеваешь его? Матвей смутился. Его самого это беспокоило. – Меня преследуют странные видения… или воспоминания… – пробормотал он. – Хотя я не могу этого помнить! Кажется, что Брюс чего-то не успел… и теперь это должен сделать я. Любому человеку порой приходят в голову нелепые мысли. Голые деревья шумели. Их стволы в лунном свете отбрасывали на снег черные тени. У Астры озябли руки, и она спрятала их в карманы. – Где твои перчатки? – спросил Матвей. – Забыла у Инги. – И все-таки, не понимаю… почему Домнин начал убивать именно сейчас? Столько лет был нормальным человеком, и вдруг… – Не вдруг, – возразила Астра. – Возможно, когда Теплинский заказал ему портрет жены, это и послужило спусковым механизмом. Прошлое всколыхнулось… и Сфинкс вышел из подсознания, завладел художником. Пришло время платить по счетам. Судя по исповеди, Домнин был обязан гениальностью именно темной стороне своей личности. Маслов не зря утверждает, что в детстве он рисовал гораздо лучше Игоря. – Хочешь сказать, Домнин, как доктор Фауст, продал душу дьяволу? Астра остановилась, помолчала. Как ответить на этот вопрос? – У Гойи тоже были свои демоны, – сказала она. – Его посещал «эль янтар» – полуденный призрак. А герцогиня Альба тоже любила стройных красавцев тореро. – Это уже не раздвоение, а… расслоение на множество фрагментов. – Вот поэтому Сфинкс и выбрал загадку о человеке. Матвей вздохнул. Он не готов быть новым Эдипом. Тем более, тот плохо кончил. – Что ты собираешься делать с портретом? – Следовало бы его сжечь, – сказала Астра. – Но у меня рука не поднимется. Заберу на Ботаническую. Тебе не будет одиноко, когда я перееду? Он хотел сказать совсем другое – упрямство и привычка к сарказму опередили благой порыв. – Боюсь, я не зарабатываю столько, чтобы обеспечить все твои прихоти. Так что нашу помолвку… или гражданский брак… придется аннулировать. Астра подняла на него свои черные глаза и без улыбки сказала: – Мне не нужны твои деньги. Я хочу твою душу! * * * Александрина Домнина перевернула вверх дном квартиру художника, его мастерскую, гараж и машину. Завещание как в воду кануло. Мурат наотрез отказался помогать ей в поисках. Напряжение, которое он пережил за последнюю неделю, сделало его нервным и обидчивым. Он часами лежал, отвернувшись к стене, и не желал разговаривать. – Ну и черт с тобой! – махнула рукой Санди. – Сама справлюсь! Изнывая от нетерпения, которое затмило ее страхи, златокудрая вдовушка ломала голову, куда Игорь запрятал важную бумагу. Все, что она предпринимала, оказалось напрасным. – Он и после смерти продолжает издеваться надо мной! – вопила она. – Он опять меня обманул! Сфинкс! Сфинкс… Я тебе покажу! Я тебе… Вне себя от бешенства, она ворвалась в мастерскую, схватила палку и начала изо всех сил колотить по гипсовой статуе чудовища, – только летели в разные стороны покрытые позолотой куски. Внутри сфинкс оказался полым, и она легко расправилась с ним. Свернутая в трубочку бумага внутри заставила Санди бросить палку и сесть… потому что у нее подкосились ноги. Неужели… |