Онлайн книга «Звезда второго плана»
|
– Марусь, ну чего ты так раскочегарилась? – лениво протянул Петя. – Ну, не этот концерт, так следующий, делов-то. Давай, иди ко мне… – Я тебе не шалава подзаборная, чтобы по первому свистку в койку прыгать, – прошипела Марина. Петя презрительно скривился: – Да? А кто ты? Марина, которая в этот момент раскопала под простынями свои трусики и пыталась натянуть их, запуталась в тоненьких полосочках кружев и едва не свалилась. – Что ты сказал? – недоверчиво произнесла она. – Я не сказал, я спросил: кто ты? Не шалава? Орлеанская девственница? Со мной трахаешься, у Ашота отсасываешь… Кому ты еще давала? Кажется, звуковику, верно? Я понимаю, что это все ради искусства, как иначе?! Только дела это не меняет. Шалава ты и есть. С кем угодно готова лечь, лишь бы на кочку повыше вскарабкаться. – Замолчи! – завизжала Марина. – Заткни свое хайло, козел! Урод!.. – На себя посмотри… – Пошел вон отсюда, скотина! Если ты думаешь, что я позволю к себе хоть пальцем теперь прикоснуться, то ты очень и очень… да… очень и очень! – Ну-ну? – подбодрил ее Петя. – Что я – «очень и очень»? От волнения и злости она никак не могла подобрать нужное слово. Вечно с ней так! Стоит разволноваться, и слова застревают в голове, особенно если на нее смотрят в упор, как этот… Ишь, развалился на кровати и скалится… Марина зло дернула трусики, и материя затрещала у нее под пальцами. – Сегодня же скажу Ашоту, что хочу другого продюсера, – прошипела она с яростью. Петя пожал худыми плечами: – Ну, скажи. – А завтра же тебя тут не будет. Поедешь обратно в Кировскую филармонию, будешь там бабкам водевили ставить. Петя даже бровью не повел. Презрительная улыбка не сходила с его губ. Марина схватила кофточку и натянула ее прямо на голое тело. – Чего разлегся? – прикрикнула она. – Я же сказала: убирайся! – Дорогая, – усмехнулся Петя. – Это мой номер. Блин!!! Марина хотела сказать ему что-нибудь гадкое, но все угрозы уже были высказаны. Ей нечего было добавить, и потому она, натянув джинсы, сунула ноги в туфли и гордо вышла в коридор, громко хлопнув дверью. Вышколенная секретарша невозмутимо сообщила, что на улице ждет такси. И как только умудрилась узнать, когда Марина захочет уйти? Подслушивала, что ли? Взглянув на ее гладкую, как яйцо, физиономию, Марина подумала, что в глубине души секретарша Ашота презирает ее. К горлу подступила тошнота, и Марина сглотнула, заставив провалиться подступивший комок. Он рухнул в желудок, как утюг. Секретарша смотрела на нее внимательно, как верный дрессированный пудель. Ну и пожалуйста! Усевшись на заднее сиденье желтой «Волги», Марина всхлипнула, но потом, подумав, что плакать перед плебеем-шофером восходящей звезде не пристало, вытерла слезы рукавом. Настроение было препоганым. Глядя в окно на пролетавшую мимо Москву, Марина мрачно размышляла о своей жизни. Не так она представляла свою карьеру. Не так.Ашот отказался избавить ее от Пети, что несколько удивило и разозлило ее. В глубине души Марина надеялась, что теперь, когда она регулярно одаривает Адамяна своей благосклонностью, он будет потакать ее капризам. Однако Ашот вел бизнес железной рукой и на корню пресек все попытки избавиться от Петра. От злости Марина едва не сообщила, что Петя регулярно спит с ней, но потом прикусила язык. Возможно, Ашот давно знает об этом от того же Крапивина и в глубине души потешается над ней. Хотя вполне возможно, что они оба смеются, обсуждая, насколько хороша она в постели. Скоты! Концерты, почти ежедневные, быстро перестали радовать. Да и что это были за концерты?! Большой сцены ей пока не давали, очень редко удавалось выступить в «сборных солянках», на разогреве у состоявшихся звезд, где-то в начале, когда площадки еще полупусты, а народ трезв и вял. Отпев одну или две песни, Марина уходила под жидкие аплодисменты. Народ ждал звезд, на восходящих старлеток реагировал плохо… Но куда хуже были сольники в камерной атмосфере ресторанов, а иногда даже саун, где ей, потной от страха и омерзения, под аккомпанемент минусовки, звучащей из музыкального центра, приходилось выступать перед жирными, лысеющими мужиками. В лучшем случае она уходила под звук собственных каблуков, а в худшем… Об этом ей вспоминать не хотелось. Пару раз отвертеться не удалось, и Марина вкусила всех «прелестей новой жизни»… Денег тоже не хватало. Что она зарабатывала? Слезки… За выход больше сотни долларов ей не давали, за концерт – двести-триста максимум. Даже когда она жила с Залевским, денег было больше.Разрыв с ним прошел болезненно в прямом и переносном смысле. Он вернулся со съемок в неурочное время, мятый, пьяный, с налившимися кровью глазами, уселся напротив с бутылкой пива и посмотрел на Марину с заметным отвращением. Безошибочно определив его настроение, она насторожилась. – Говорят, ты в певицы подалась? – ядовито произнес он. Марина съежилась. Этот тон она знала хорошо.Даже слишком хорошо. Была бы возможность отступить – забилась бы в щель, чтобы переждать надвигающийся ураган, а потом улестила бы, отвлекла… Вот только бежать было некуда. Она попыталась встать, но Залевский схватил ее за руку так, что она зашипела от боли, как кошка, и толкнул в кресло. – Мне же больно! – всхлипнула она. – Больно ей… Я тебя спрашиваю: ты что, на эстраду намылилась? Марина потерла руку, на которой выступило красное пятно, и запальчиво воскликнула: – Ну а что такого? Я ведь тоже хочу сделать карьеру. У меня неплохие данные для вокала, и потом… Она не договорила. Залевский легко, без замаха, тыльной стороной ладони ударил ее по лицу. В последний момент Марина успела отшатнуться, и потому он задел ее лишь кончиками пальцев. Тем не менее она схватилась за щеку и привычно заканючила, надеясь, что Залевский оставит ее в покое. – С Ашотиком е…ся? – ласково поинтересовался Залевский. – Молодец! Давай, по стопам подружки топай. Ашотик хороший, добрый. Он тебя тоже в порнушку пристроит, если уже не пристроил. Ну, что, договор подписала? |