Онлайн книга «Французский ангел в кармане»
|
Чингиз столкнулся с чем-то непонятным, непостижимым для него. Сила противодействия оказалась настолько плотной и непоколебимой, что он отступил в растерянности. Звонок Леонтины напомнил ему о его неудаче. – О златокудрая дева с нежным румянцем! Почто ты тревожишь пророка спасительный сон? – произнес Чингиз насмешливо. Он умел перевести все в шутку. – Я… – Леонтина, готовая ринуться в бой, опешила. – Я только хотела спросить… когда же свершится то, что… – Не произносите вслух тайные намерения свои, ибо сила их иссякает с каждым звуком, выставленным на всеобщее обозрение! Леонтина еще больше растерялась. Она не умела вести разговор в подобном тоне. Все ее возмущение потухло, мысли рассеялись, а готовые сорваться с языка слова испарились. – Но… вы обещали, что на этот раз все получится! Она говорила совсем не то, что собиралась. – Я действую, – ответил Чингиз своим низким, с тихим придыханием, голосом. – Ждите! Не все попытки еще использованы. – А… – Леонтина вдруг на ходу забыла, что собиралась возразить. Она все забыла. Кому она звонит? И зачем? – Эй, а вы… кто? – робко спросила она, ощущая неприятный холодок в груди. – Я туман, прильнувший к твоему изголовью… – тихо, затаенно ответила трубка. – Ту… туман? У Леонтины закружилась голова. Ей показалось, что ее комната в самом деле наполняется каким-то молочным туманом… он зарождался где-то посредине, под самым потолком, там, где висела немецкая люстра, и оттуда растекался клубами по всем четырем углам. Леонтина глубоко вдохнула – туман не имел запаха, но он густел, образуя затемненные перламутровые пещеры, откуда словно глядели на девушку чьи-то недобрые, пронзительные глаза… Липкий, тягучий страх заползал в ее сердце, заставляя его неистово биться… – Что это? – в панике спрашивала себя она. – Пожар? Господи! Пожар! – Она громко закричала, пытаясь пройти к окну, но не в силах оторвать налившиеся свинцом ноги от пола. – Пожар! Пожар! Спасите! Помогите! Вбежавшая в комнату Любовь Андреевна увидела свою дочь, стоящую в углу комнаты с телефонной трубкой в руке, вопившую истошным голосом, что она горит, что вокруг пожар, и пламя уже подбирается к ее прекрасным волосам! – Леонтина, доченька! – Любовь Андреевна подошла к ней, пытаясь обнять за плечи, успокоить. – Какой пожар? Где ты его видишь? Тебе просто приснилось… – Туман… дым… – бормотала Леонтина, затравленно озираясь по сторонам и прижимаясь дрожащим телом к матери. – Подползает к моему изголовью… там змеи… – Где? – Любовь Андреевна испугалась. Странное поведение дочери ей не понравилось. – Какие змеи?! Что с тобой? – В тумане… – О господи! Володя! – начала она звать мужа. – Володя! Иди сюда! Вместе с супругом Любовь Андреевна еле смогла убедить Леонтину, что никакого пожара нет и тумана со змеями тоже и что ей ничего не грозит. Девушка еще долго тряслась от страха, не понимая, что с ней происходит. – Все, – сказала Любовь Андреевна дочери, когда та успокоилась. – Больше никаких гадалок, никаких карт, никаких колдунов, экстрасенсов и магов! Это плохо влияет на твое здоровье. – Но, мама… я же просто позвонила по телефону! Просто позвонила… – Кому? – Не помню… – Вот видишь! Это к добру не приведет! Леонтина пережила такой необъяснимый ужас, такой страх, что не стала спорить. Она не хотела, чтобы это повторилось. Откуда появился вдруг этот туман, так напугавший ее? А змеи? Кошмар! Это все ей привиделось… или приснилось… Она с трудом успокоилась, придя к выводу, что это случилось с ней оттого, что она все время расстраивается. Нервы! Все болезни от них! Во всяком случае, так говорила ее мама. Леонтина решила, что ей не стоит так близко принимать к сердцу поведение Кирилла. Мало ли, что он больше внимания уделяет этой своей новой женщине? Пусть побалуется, развлечется, а когда надоест, вернется к Леонтине. Она моложе и гораздо красивее той… продавщицы газет. Антон ей все рассказал. Он любит ее по-настоящему – не то что Кирилл! И вообще он симпатичный… А денег тоже зарабатывает много, хоть ему с Дубровиным в этом и не сравниться. Ну и что? Ей бы хватило денег Антона, чтобы устроить свою жизнь так, как хочется! Может, не стоит больше думать о Кирилле? Леонтина обдумывала оба варианта, взвешивая все «за» и «против», пока у нее не разболелась голова. Туман ей больше не мерещился, но страх, который жил в ее памяти, заставил ее избегать одиночества. Она захотела позвонить Антону. – Приезжа-а-ай ко мне, – сказала девушка в своей обычной манере, немного нараспев. – Я тебе расскажу, какой ужасный сон мне приснился! Я та-а-ак испугалась… до сих пор в себя прийти не могу. Просто кошмар! Мне нужно отвлечься. Может, схо-о-одим куда-нибудь? Антон отметил, что Леонтина снова начала говорить нараспев и в нос, с французским «прононсом». Кокетничает! С каких это пор? Наверное, Кирилл окончательно послал ее к черту. Вот она и решила пофлиртовать с Антоном. За неимением гербово́й пишут на простой! Муромцев разозлился. Почему это даже Леонтина считает его «вторым сортом»? Ну чего в нем недостает? Чем он хуже Дубровина? Он даже ростом выше! Антон понял, что он у прекрасной блондинки – «запасной вариант». Это было обидно. Но он все-таки поехал. Леонтина, бледная после пережитого приступа страха, встретила Муромцева почти радостно. Хоть какое-то развлечение! Они пили кофе в гостиной, а потом поссорились. Зимнее бледное солнце заливало комнату, ложась длинными полосами на бордовый ковер, темный паркет. В солнечных полосах танцевали пылинки. – Так мы не пойдем никуда? – капризно спросила девушка. Она нервно теребила пальчиками край салфетки. – Мне скучно! – Я не клоун! – неожиданно грубо ответил Муромцев. Он понял, что его пригласили сюда развлекать принцессу Несмеяну, что сам по себе он здесь никому не нужен, никому не интересен. Он еще может сгодиться в качестве провожатого, но и только! И что он нашел в этой Леонтине? Антон впервые посмотрел на нее трезвым взглядом, и она… не показалась ему красивой. Это было открытие! У нее пустые, холодные глаза, плоское, невыразительное лицо… И даже волосы, ее длинные волнистые волосы были похожи на искусственно-льняные пряди, тусклые, кукольные. Фигура, правда, ничего. Но это такая мелочь! Оказалось, что в Леонтине нет ничего стоящего, по-настоящему волнующего, берущего за душу. Зато претензий – на десятерых хватит! Теперь понятно, почему Кирилл ее бросил. «Из-за чего я сходил с ума? Творил всякие глупости? Боже, я был слеп! Глух!» – ругал себя Антон, спускаясь по лестнице к машине. Он даже не попрощался. Это было невежливо, но он просто не мог: волна злости на себя, на нее, на Кирилла, на костюм, который жал ему под мышками, на весь мир затопила его и понесла. Прочь – от Леонтины, от так и не исполнившихся желаний, от прошлых усилий, которые вдруг стали ненужными… |