Онлайн книга «Пари с морским дьяволом»
|
– Мало ли что тебе не нравится, сопляк, – с неожиданной злостью крикнула Яна. – Защищайся! И кинулась на него. Стефан уклонился от удара, подставил ей подножку, и девушка грохнулась на палубу. Даже кошачья ловкость не помогла: Яна врезалась в фальшборт и вскрикнула от боли. Палка вылетела из ее руки. Руденко изменился в лице. – Ты не охренел, щенок? – Владимир, прекратите! – попросила Маша. Толку от ее просьбы было не больше, чем от кошачьего мяуканья. Владимир бросил жене, потиравшей ушибленное колено: – Отползи в сторону. И обернулся к Стефану. – С бабами, значит, воевать ты герой! А как насчет мужиков? Он неспешно наклонился и подобрал палку, которую выронила Яна. Стефан нерешительно поднял свою. – Не беспокойтесь, пожалуйста, – вдруг вполголоса сказала Наташа, обращаясь к Маше. – Мне кажется, вы сильно волнуетесь. От оглушительного треска Маша вздрогнула. Руденко нанес первый удар – мальчик отбил и отступил на шаг. – Сильно волнуюсь? – она нервно усмехнулась. – Вашего друга сейчас размажут по палубе в мокрое пятно. Вас это не смущает? – У нас ведь есть швабры. Маша на несколько секунд даже забыла о драке. Она осмысливала ответ. Кажется, девушка только что пошутила. Или нет? Из размышлений о специфике чувства юмора у людей с синдромом Аспергера ее вывел вскрик: Руденко изловчился и сумел дотянуться до мальчишки. Стефан схватился за плечо, лицо исказила боль. Маша не выдержала: – Антон, да сделайте же вы что-нибудь! Ей никто не ответил, и, оглядевшись, она обнаружила, что матрос исчез. – Он уже сделал, – заметила Наташа. – И что же?! – Убежал. Когда у трапа возник Яков Семеныч, Маша нервно смеялась. Больше ей ничего не оставалось. Боцман подоспел вовремя. То, что началось как забава, а затем переросло в драку, грозило закончиться бедой. Маша поняла это слишком поздно, когда от ее действий уже ничего не зависело. Она не успевала даже добежать до Руденко. Но это и не потребовалось. Старикан за пару секунд оценил обстановку, стремительно перекатился к дерущимся, мелко-мелко перебирая ногами, как японская танцовщица. Если бы Маша в эту минуту начисто не утратила чувство юмора, Яков Семенович показался бы ей даже комичным. Оказавшись за спиной Руденко, боцман сделал всего два движения. Рраз! – раскрытыми ладонями хлопнул сзади по ушам. Два! – лягнул Владимира под коленку. Руденко грохнулся на палубу, перекатился на бок. Да так и остался лежать, часто моргая. У Стефана Зеленского от изумления отпала челюсть. Он перевел вопросительный взгляд на Наташу, словно сомневался, не почудилось ли ему. – А ну-ка, товарищи курсанты, «машек» привести в порядок! – распорядился Яков Семеныч. И видя, что его команда не двинулась с места, повысил голос: – Швабры, говорю, привести в исходное состояние! Ать-два, ать-два! Маша вышла из ступора и со всех ног бросилась исполнять. – Списать обоих, да и дело с концом! Команда собралась в рубке, оставив салаг под присмотром старпома и матроса. Списать потребовал Нафаня. Он так и примчался наверх из камбуза, как был – в колпаке, с половником в одной руке и куском картофелины в другой. – Обоих-то за что? – укоризненно спросил Темир. – За нарушение дисциплины! – рявкнул Афанасий. – Совсем оборзели! Распоясались, сукины дети! И Антоху выгнать следом! Козулин фыркнул: – Антоху-то с чего? – С чего?! – взвился кок. – С того, что не усмотрел! – Все правильно он сделал, – заступился за отсутствующего матроса Яков Семеныч. – Как понял, что жареным запахло, за мной побежал. – А должен был сам разобраться! – не отступал кок, воинственно размахивая половником. – Толку-то! Досталось бы и ему. Ты видел этого Руденко вблизи? Кабан кабаном. Афанасий вспомнил Руденко и притих. Иван Козулин глянул в иллюминатор, где вдалеке показались очертания острова, и перевел взгляд на боцмана. – Остальные-то чего сопли жевали? Перетрусили, слабаки? – Сергей Бабкин был с Темиром, – Яков Семеныч указал на радиста, который утвердительно кивнул. – Бур с женой за штурвалом. Или ты хочешь, чтобы ему тетки отпор давали? – А что, это тема! Напрыгнули бы втроем, завалили кабанчика! – А мясо пустили на котлеты, – внезапно прорезался кок. – У нас есть нарушение дисциплины? Есть! Темир Гиреев сокрушенно покачал головой: – По договору – нет. Руденко твердит, что он не собирался мальчишку бить. Говорит, остановил бы палку возле головы. А что в живот ткнул – ну, увлекся. – А Зеленский что? – У Зеленского гордость в попе играет! – поморщился Боцман. – Да, говорит, далековато зашли, но ничего страшного. – Гордость у него… – кок сделал вид, что сплюнул. – А был бы у нас труп?! Наступила тишина. Молчавший до этого Муромцев хлопнул ладонью по столу: – Хорош виноватых искать. Что делать будем? Предложения? Темир! – Пожурить и отпустить, – развел руками радист. – Выпороть, – мрачно пошутил Козулин. – Списать! – настаивал кок. Муромцев перевел на него тяжелый взгляд. – Нафаня, вот скажи мне: если я их спишу, сколько человек у нас сойдет в порту? – Два. – Неправильно считаешь. – Почему это? – Потому. Думаешь, жены дальше поплывут? – Про жен-то я забыл… – пробормотал Афанасий. – А я помню. Значит, сойдет у нас не двое, а четверо. Минус четыре человека из восьми – это половина. Деньги я им верну, так? Афанасий молчал. – Конечно, верну. У них двухнедельный тур оплачен, а не однодневный. Получается, половина всей суммы – псу под хвост. А ты знаешь, как у нас обстоят дела с финансами. Иван Козулин отвернулся и стал снова смотреть в окно. – Знаешь, Нафаня? – В общих чертах, – неохотно пробормотал кок. – Ты в общих, а я в конкретных. Так вот сообщаю тебе со всей возможной конкретикой, Нафаня, что дела наши обстоят хреново. Не окупаем мы себя, дорогой. Сидим в минусе. Вон, Яков может тебе подтвердить и всю бухгалтерию предоставить. |