Онлайн книга «Курортное убийство»
|
Мадам Кассель добросовестно осматривала одну картину за другой, продвигаясь от бара к входной двери. Дюпен внимательно смотрел на искусствоведа. Внезапно Мари Морган Кассель застыла на месте – перед последней картиной, висевшей вдали от столов. – Это же смешно! В голосе мадам Кассель прозвучало неподдельное возмущение. – Здесь художник – я имею в виду копииста – совершает абсурдную ошибку. Это, по-видимому, одна из самых значительных картин Гогена – «Видение после проповеди, или Борьба Иакова с ангелом», – написанная в 1888 году. – И что? Дюпен встал рядом с мадам Кассель и уставился на картину. – Копиист допустил грубую ошибку. Основной цвет картины – красный, здесь же фон ярко-оранжевый. Это, пожалуй, уже слишком. Здесь мы видим больше бретонских крестьянок, чем на оригинале. Кроме того, они сильнее сдвинуты к краю картины, и, самое главное, священник стоит под деревом, в центре, а это грубая ошибка. Рассказывая, мадам Кассель указывала рукой на соответствующие части картины. – На оригинале священник стоит с краю. Вот здесь, справа внизу. Вообще на этой копии отсутствует перспектива – как у съемки широкоугольным объективом. Здесь мы видим вверху ландшафт и горизонт, в оригинале же только красный фон и ветви дерева. Вообще для этой копии характерно более разреженное пространство. Гоген любил разрежение, но… Мадам Кассель умолкла и, оцепенев, застыла на месте. Затем она вплотную подошла к картине и принялась рассматривать ее фрагменты с расстояния несколько сантиметров – педантично продвигаясь при осмотре снизу вверх. Это продолжалось несколько нескончаемых минут. – Поразительно, поразительно и странно. Потерянный Гоген – если, конечно, это он написал эту картину. Но он ее не писал, хотя мы видим здесь его подпись. Дюпен не понял, что она имеет в виду. – Что вы хотите этим сказать? – Я хочу сказать, что эту картину писал не Гоген. Художник создал не копию, а своего рода импровизацию на тему Гогена. – И кто же ее скопировал, то есть, я хочу сказать, кто ее так интерпретировал? – Не имею никакого представления. Это мог быть любой из сотен художников, копировавших картины Гогена и создававших свои импровизации на его темы, и, кстати, продолжают делать это до сих пор. Возможно, кто-то из тех, кто писал и остальные висящие здесь копии. Они очень хороши – все. Люди, писавшие их, были добросовестными ремесленниками. Они хорошо понимали стиль Гогена, были знакомы с его кистью, с его манерой. – То есть, короче говоря, вам такая картина Гогена неизвестна. Вы не знаете картину, которая бы выглядела так, как эта. Дюпену было очень важно такое уточнение. Мари Морган Кассель ответила не сразу. – Да, вы правы. Строго говоря, я пока могу утверждать только это. Она снова принялась внимательно всматриваться в картину. – Исключительно качественная работа, великолепная картина, прекрасный имитатор. Она покачала головой, но Дюпен не понял, как истолковать этот жест. – Вы можете с гарантией исключить, что это Гоген, то есть утверждать, что эту картину писал не Гоген – вот эту, которая висит здесь? – Да, могу. Даже без спектроскопического анализа видно, что художник пользовался титановыми белилами. Эту краску стали использовать в современной живописи только начиная с двадцатых годов двадцатого века. Гоген пользовался смесью свинцовых белил, сульфата бария и цинковых белил. Кроме того, прожилки и кракелюры неглубоки и ветвятся меньше, чем можно было бы ожидать от красок на картине, написанной сто тридцать лет назад. Дюпен нервно провел ладонью по волосам. Он допускал еще одну возможность и сдаваться не собирался. – Но может быть, это копия. Так же как и остальные висящие здесь картины, а в хранилище находится подлинник. – И господин Пеннек ради какой-то не имеющей никакой ценности картины установил здесь дорогостоящий кондиционер? Теперь надолго замолчал Дюпен. – За несколько дней до своей смерти Пьер-Луи Пеннек звонил в музей Орсэ. Дюпен произнес эту фразу без всякого пафоса, просто, как последний, смиренный аргумент. – В музей Орсэ? Вы точно это знаете? – Да. – Вы имеете в виду, что он – зная, что у него в распоряжении находится бесценная картина, – решил рассказать о ней специалистам? Но почему именно сейчас? И… Беспомощно моргнув, мадам Кассель замолчала. – В начале недели Пеннек узнал, что смертельно болен и что жить ему осталось очень недолго. Он мог умереть в любой момент… Дюпен снова подивился своей болтливости. Подчиненные ему инспекторы знали о расследовании меньше, чем Мари Кассель. – Он был смертельно болен, но, несмотря на это, его убили? – Да, но, мадам Кассель, я очень прошу вас держать эти сведения при себе. Мари Морган Кассель наморщила лоб. – Мне нужен ноутбук с выходом в Интернет. Мне надо кое-что поискать – заново просмотреть сведения о том периоде в жизни Гогена, почитать исследования, посвященные «Видению после проповеди». – Да, займитесь, пожалуйста, этим. Дюпен посмотрел на часы. Было половина двенадцатого. Он вдруг ощутил полное изнеможение. Голова отказывалась соображать. Не говоря ни слова, Дюпен направился к двери. – Работайте спокойно. Мы забронировали для вас номер. Я попрошу одного из моих инспекторов снабдить вас ноутбуком. – Это очень любезно с вашей стороны. Я не захватила свой ноутбук. – Было бы странно, если бы вы его захватили. Время – почти полночь. Увидимся завтра утром. Вы не возражаете встретиться за завтраком? – За завтраком? Давайте – в восемь часов. Думаю, этого времени будет достаточно, чтобы разобраться в ситуации. – Хорошо. Дюпен вышел в вестибюль и увидел стоявшего у стола регистрации инспектора Кадега. – Кадег, мадам Кассель нужен ноутбук. Из ее номера возможен выход в Интернет? Это срочно. – Сейчас? – Да, сейчас. Речь идет о важном исследовании, – сказал Дюпен и добавил еще более решительным тоном: – Завтра утром я должен увидеться с Регласом. – Реглас сам звонил час назад и очень хотел с вами поговорить по поводу взлома, или что там на самом деле произошло. – Я с радостью с ним встречусь завтра утром в половине восьмого здесь, в ресторане. Пусть захватит свое оборудование. Риваль, который за все это время не проронил ни звука, хотел что-то сказать, но передумал. – Ну, я не знаю… Дюпен, не повышая голоса, перебил Кадега: |