Книга Пропавшие, страница 47 – Джейн Кейси

Видя, что возможность поскандалить ускользает, мама утратила интерес и стала подниматься по лестнице. Я смотрела, как она медленно, пошатываясь, поднимается, и мне хотелось плакать. Я не знала, как справиться с Джеффом, и не с кем было посоветоваться. Я не могла судить, перегнула я палку или нет. Располагала я только подозрениями. Все свидетельствовало лишь о том, что я ему нравлюсь, и ни о чем больше. Ну а мурашки, которые бежали у меня по телу от него, не аргумент для полиции.

И все же есть один полицейский, который может отнестись к этому с вниманием. Если бы я посмела, то попросила бы Блейка избавить меня от Джеффа. Джефф не понравился ему, когда они встретились у церкви. Эта парочка ходила кругами друг перед другом как две ощетинившиеся собаки, которые оценивают свои перспективы в схватке, и я сделала бы ставку на Блейка, так как он одержал бы победу.

Я побрела в гостиную и села на диван, подавляя зевок. Что делать, я решу, хорошенько выспавшись. Джефф благополучно находится на улице, а мы — в безопасности внутри. И утром все, вероятно, окажется много яснее.

1992 год

Через три месяца после исчезновения

— Ты идешь по красивому пляжу, высоко в небе — солнце, — слышу я за спиной голос, растягивающий гласные, нараспев.

Краси-и-и-ивому. Пля-а-а-ажу. Мне скучно. Приходится сидеть очень тихо и неподвижно, не открывать глаза и слушать эту даму, которая все говорит про пляж.

— Песок — чистейшей белизны, мелкий песок, приятный и теплый у тебя под ногами.

Я думаю о своем последнем пребывании на пляже. Я хочу рассказать об этом даме, Оливии. Было это в Корнуолле. Чарли поставил меня рядом с кромкой прибоя и выкопал вокруг меня ров. Он был глубокий и широкий, и когда канал, прорытый братом, соединился с прибоем, вода хлынула и заполнила ров, поднимаясь выше любой волны. Испугалась я только тогда, когда песчаный островок начал размываться подо мной. Отцу пришлось меня спасать. Он закатал штанины и вошел в воду, чтобы забрать меня и отнести туда, где ждала мама. Он назвал Чарли опасным идиотом.

— Идиот, — произношу я сейчас, тихонечко, тише шепота.

Теперь голос Оливии еще более замедляется. Она слушает себя, сосредоточивается. Меня она не слышит.

— Итак, сейчас я собираюсь перенести тебя в прошлое, Сара. — Внезапно мне хочется поерзать, засмеяться или топнуть ногой. — Здесь ты в полной безопасности, Сара.

Я знаю, что в безопасности. Я чуть-чуть приоткрываю глаза и оглядываю комнату. Шторы задернуты, хотя середина дня. Стены розовые. На полке позади заваленного бумагами стола — книги. Это не очень интересно. Я снова закрываю глаза.

— Итак, давай вернемся в тот день, когда исчез твой брат, — воркует Оливия. — Это летний день. Что ты видишь?

Я знаю, что должна вспоминать Чарли.

— Своего брата, — предполагаю я.

— Хорошо, Сара. И что он делает?

— Он играет.

— Во что он играет?

Я всем сказала, что Чарли играл в теннис. Она ожидает, что я скажу «в теннис».

— В теннис, — говорю я.

— Он один?

— Нет, — отвечаю я.

— Кто еще там находится, Сара?

— Я.

— И что ты делаешь?

— Лежу на траве, — уверенно произношу я.

— И что происходит потом?

— Я засыпаю.

Небольшая пауза.

— Хорошо, Сара, у тебя очень хорошо получается. Я хочу, чтобы ты вспомнила о том, что было до того, как ты заснула. Что происходит?

— Чарли играет в теннис.

Я начинаю раздражаться. В комнате жарко. У стула, на котором я сижу, блестящее пластиковое сиденье, и мои ноги к нему прилипают.

— А что еще?

Я не знаю, какого ответа она от меня ждет.

— Кто-то подходит, Сара? Кто-нибудь говорит с Чарли?

— Не… не знаю, — в конце концов отвечаю я.

— Подумай, Сара! — Я слышу возбуждение в голосе Оливии. Она забыла, что должна сохранять спокойствие.

Я подумала. Я помню только то, что помню. Ничего другого нет.

— Я хочу есть, — заявляю я. — Могу я идти?

За спиной у меня слышится вздох и звук захлопнувшегося блокнота.

— Ты не спала, да? — говорит она поднимаясь, выходит вперед и встает передо мной. Лицо у нее розовое, а губы кажутся сухими.

Я пожимаю плечами.

Она ерошит свои волосы и снова вздыхает.

Когда мы выходим в коридор, навстречу нам вскакивают мама и папа.

— Ну как дела? — спрашивает папа, но обращается к Оливии. Ее ладонь лежит у меня на затылке.

— Прекрасно. По моему мнению, мы делаем успехи, — произносит Оливия, и я с изумлением поднимаю к ней голову. Оливия улыбается моим родителям. — Приводите ее на следующей неделе, и проведем еще один сеанс.

Я вижу, что они разочарованы. Мама отворачивается, а папа начинает хлопать себя по карманам.

— Сколько я вам… — начинает он.

— Не волнуйтесь, — быстро говорит Оливия, — вы сможете расплатиться по окончании последнего сеанса.

Он кивает и пытается улыбнуться ей.

— Идем, Сара, — говорит он и протягивает мне руку.

Оливия легонько встряхивает меня, прежде чем снять руку с моей шеи. Это выглядит как предостережение. Когда она меня отпускает, я бегу к отцу. Мама уже дошла до середины коридора.

По дороге домой дождь струится по окнам машины и барабанит по крыше; я признаюсь родителям, что не хочу нового сеанса.

— Даже слушать не желаю, — говорит мама. — Ты поедешь туда, хочешь ты того или нет.

— Но…

— Если она не хочет туда ездить, Лора…

— Почему ты всегда занимаешь ее сторону? — Голос у нее пронзительный, злой. — Ты ее балуешь. Тебе наплевать, как много это значит для меня. Да тебе и на твоего сына наплевать.

— Не говори глупости, — произносит отец.

— Это не глупость, а желание испробовать все возможности, чтобы его найти. — Большим пальцем она указывает назад, на меня. — Она — единственная ниточка, которая ведет нас к пониманию того, что случилось с Чарли. А она не может, или не хочет, говорить об этом. Это должно помочь и ей тоже.

Не помогает. Я очень хорошо это знаю.

— Прошел не один месяц, — говорит папа. — Если бы она видела или слышала что-то полезное, мы уже знали бы это. Ты должна оставить все, Лора. Ты должна позволить нам продолжать жить.

— Как, скажи на милость, мы будем жить? — Мамин голос прерывается, ее трясет. Она оборачивается ко мне. — Сара, я больше не хочу слышать твоих жалоб. Ты снова туда поедешь, будешь разговаривать с Оливией и расскажешь ей, что произошло… расскажешь, что ты видела… потому что если ты этого не сделаешь… если не сделаешь…