Книга Пропавшие, страница 66 – Джейн Кейси

Сидя там и стараясь не паниковать, я начала планировать, что буду говорить во время беседы. Викерс меня знал. Я могла бы апеллировать к нему или даже к Блейку. Я — приятный человек, хороший человек, и они совершили ужасную ошибку. Я наверняка сумела бы их убедить.

Я еще не дошла до того, чтобы считать кирпичи в стене или ходить взад-вперед, но уже серьезно устала сидеть взаперти к тому времени, когда в замок сунули ключ и дверь моей камеры распахнулась. За ней стояли сержант, оформляющая задержанных, и мужчина, которого я до этого не видела: невысокий и щуплый, с очень прямой спиной и темным мрачным лицом. Одет он был в безупречный темно-синий костюм с серебристым галстуком.

— Это детектив-сержант Грейндж, — представила его сержант. — Он возьмет вас на беседу. Живей, вставайте. Не задерживайте нас.

Я медленно слезла с лежанки, ощущая прилив адреналина; кровь стучала в ушах. При ближайшем рассмотрении у сержанта Грейнджа виднелись ниточки серебра в темных волосах, и я решила, что ему за сорок. Великолепная осанка помогала ему выглядеть выше, чем он был на самом деле; я привыкла быть ниже абсолютно всех, с кем сталкивалась, но в отличие от большинства мужчин ему не хватало превосходства роста. Сержант оказалась на добрых два дюйма выше.

— Сюда, — коротко сказал Грейндж, и я последовала за ним в дверь в конце сырого коридора, вдоль которого тянулись камеры. Затем еще один сумрачный коридор, и Грейндж быстро прошел его, проверяя, иду ли я за ним, и придерживая для меня дверь пожарного выхода. Вел он себя вежливо, но без теплоты, и я довольно сильно забеспокоилась, когда мы добрались до двери с табличкой «Комната для бесед 1». Он открыл ее, и я шмыгнула внутрь.

Обстановку я узнала сразу же по всем виденным мной полицейским сериалам и фильмам на документальной основе. В центре комнаты находился стол и два стула по обе стороны от него. Один конец стола упирался в стену, там стоял очень большой магнитофон, прикрепленный металлическими скобами и к столу, и к стене для того предположительно, чтобы помешать взбешенным допрашиваемым запустить им в следователей. Под потолком, в противоположных углах комнаты, были укреплены две видеокамеры, направленные на стол. Разные ракурсы давали полную картину происходящего в помещении. Над магнитофоном склонился другой мужчина. Когда я вошла, он поднял голову, оценивая меня наметанным взглядом. Он оказался моложе Грейнджа, чуть за тридцать, примерно на голову выше и стоуна на три тяжелее его. На мой взгляд, он походил на игрока в регби. Рубашка натянулась на его мускулистых плечах, а воротничок впился в шею, оставив побелевшую отметину на загорелой коже, когда он повернул голову.

— Это детектив-констебль Купер, — сказал Грейндж и указал на один из стульев. — Садитесь, Сара.

Я заколебалась.

— Подождите минуту… кто вы такие? Где старший инспектор Викерс? Или сержант Блейк? Или мужчины, которые меня арестовали? — Я уже забыла их имена.

Грейндж сел на другой стул. И прежде чем ответить мне, разложил блокнот и ручки.

— Нас вызвали для беседы с вами. Мы специалисты в этой области, члены группы, ведущей данное расследование. Задание нам дал старший инспектор Викерс. — На мгновение он поднял глаза, затем вернулся к выстраиванию ручек в ряд с математической точностью. — Не волнуйтесь. Мы все о вас знаем.

Ничуть не успокоенная, я опустилась на стул, который он мне указал. Купер закончил возню с магнитофоном и сел рядом с другим детективом, ударившись при этом о ножку стола. Все сооружение содрогнулось, и Купер пробормотал извинения, так как строй ручек Грейнджа нарушился. Последний неодобрительно поджал губы, но кивнул Куперу, который включил магнитофон и заговорил. Голос у него был резкий и низкий, а еще он совершенно не к месту шепелявил. Обрадовавшись возможности отвлечься, я предположила, что у него сломаны два передних зуба. Это мешало ему правильно произносить свистящие и шипящие звуки, пока он наговаривал вступление к записи — время, дату, номер комнаты, в которой мы сидели, полицейский участок, где проходила беседа, их имена и звания. Дойдя до конца вступления, он посмотрел на меня.

— Этот допрос записывается на магнитофон и на видео, вам ясно?

Я откашлялась.

— Да.

— Не могли бы вы назвать свое имя и дату рождения?

— Сара Анна Финч. Семнадцатое февраля тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года.

Купер зашелестел лежавшими перед ним бумагами, что-то разыскивая.

— Хорошо, — сказал он. — Я собираюсь снова зачитать вам предупреждение о праве хранить молчание.

Он стал читать предупреждение по лежавшему перед ним листку, останавливаясь для объяснения каждого пункта. Я не могла сосредоточиться. Мне хотелось уже перейти к самой беседе и объяснить, что я абсолютно невиновна, и как можно скорее убраться отсюда. Это никак не могло дойти до суда. Я просто не могла предстать перед судом за то, чего не совершала. Это было немыслимо. Почти не слушая, я пропустила момент, когда Купер задал мне вопрос.

— Простите, что вы сказали?

— Вы отказались от права на консультацию юриста. Вы можете объяснить почему?

Я пожала плечами, а затем покраснела, когда он указал мне на магнитофон.

— Э… мне показалось, я не нуждаюсь в адвокате.

— Вы достаточно хорошо чувствуете себя для беседы?

Я нервничала, устала, меня подташнивало и хотелось пить, но откладывать разбирательство еще на какое-то время я была не намерена.

— Да.

— Сейчас я только хочу подтвердить обстоятельства вашего ареста. Вы были арестованы сегодня, то есть десятого мая, в доме номер семь по Керзон-клоуз за убийство Дженнифер Шеферд.

— Да.

— Вам зачитали предупреждение о праве хранить молчание, и вы ничего тогда не сказали.

— Правильно.

Стараясь сохранять спокойствие, я подняла подбородок и ответила, глядя детективу прямо в глаза.

Пока Купер писал что-то на бланке, Грейндж наклонился вперед.

— Вы знаете, почему вас арестовали, Сара?

Говорил он тихо, неторопливо, но я, непонятно почему, испугалась его.

— Я считаю, что произошла ошибка. Я не имею никакого отношения к смерти Дженни. Я не имею отношения к происходившему в том доме. Внутри дома я была лишь однажды, а именно — два дня назад.

Грейндж кивнул, но у меня не сложилось впечатления, будто он со мной соглашается, — скорее я сказала то, что он ожидал услышать.

— Поэтому вы не понимаете, почему мы заинтересованы в разговоре с вами.

— Не совсем так. Я знала Дженни — я ее учила. И это я нашла ее тело и сообщила об этом полиции. Я разговаривала со старшим инспектором Викерсом. И объяснила все это. Мне известно, что в том доме оказались мои вещи, но я не знаю, как они туда попали. Я не оставляла их там.

Я говорила все более высоким голосом, все быстрее, потом резко умолкла, расстроившись из-за того, что так разволновалась.