Книга Странное путешествие мистера Долдри, страница 10 – Марк Леви

— Я закурю. Вы не против?

— Не против, если и меня угостите.

— Вы курите?

— Нет, — призналась Алиса, — но сегодня, пожалуй, следует покурить.

Долдри достал из плаща пачку «Эмбесси».

— Подержите-ка руль, — попросил он Алису. — Вы умеете водить?

— Абсолютно не умею, — ответила она и, наклонившись, ухватилась за руль, а Долдри вытянул из пачки две сигареты и зажал их во рту.

— Старайтесь держаться посередине дороги.

Он щелкнул зажигалкой, свободной рукой поправил руль, выровняв машину, которую сносило к обочине, и протянул сигарету Алисе.

— Стало быть, у нас полное фиаско, — сказал он. — И вид у вас еще более озабоченный, чем вчера.

— Кажется, я приняла слова этой гадалки чересчур близко к сердцу. Наверное, от усталости. Плохо сплю в последнее время, совсем вымоталась. Эта женщина еще более безумна, чем мне показалось поначалу.

От первой же затяжки Алиса закашлялась. Долдри забрал у нее сигарету и выбросил в окно.

— Тогда поспите. Я вас разбужу, когда приедем. Алиса прислонилась головой к стеклу, глаза у нее слипались.

Долдри поглядел на спящую девушку и сосредоточился на дороге.

* * *

«Остин» остановился у тротуара, Долдри выключил мотор и стал думать, как бы ему разбудить Алису. Заговорить — еще напугаешь, тронуть за плечо — неприлично. Можно, конечно, кашлянуть, но, если за всю дорогу ей не мешал скрип подвески, придется кашлять довольно громко, чтобы пробудить ее ото сна.

— Мы умрем от холода, если останемся тут на всю ночь, — прошептала Алиса, открывая глаза.

Долдри вздрогнул от неожиданности.

Добравшись до своего этажа, оба стояли молча, не зная, что сказать. Алиса заговорила первой:

— Итак, сейчас только одиннадцать.

— Вы правы, — ответил Долдри, — одиннадцать с небольшим.

— А что вы купили сегодня на рынке?

— Ветчину, баночку маринованных овощей, красную фасоль и кусок честера. А вы?

— Яйца, бекон, булку и мед.

— Да нас ждет пир горой! — воскликнул Долдри. — Я умираю с голоду.

— Вы угостили меня завтраком, истратили на меня уйму бензина, а я вас даже не поблагодарила. Теперь моя очередь вас угощать.

— С превеликим удовольствием, я всю неделю свободен.

— Итан, я говорила про сегодняшний вечер!

— Прекрасно, сегодня вечером я свободен.

— Я догадывалась.

— Действительно, было бы глупо праздновать Рождество каждому в своем углу.

— Тогда я приготовлю нам омлет.

— Чудесная мысль, — одобрил Долдри, — сейчас только отнесу плащ, и сразу к вам.

Алиса зажгла плитку, выдвинула сундук на середину комнаты, с двух сторон бросила по большой подушке, накрыла сундук скатертью и поставила два прибора. Потом залезла на кровать, открыла окно в потолке и достала коробку с яйцами и маслом, которые держала на крыше в холоде.

Чуть погодя в дверь постучал Долдри. На нем был пиджак, фланелевые брюки, а в руках корзина.

— Цветов сейчас нигде не купишь, так что я принес все, что купил утром. С омлетом получится восхитительно.

Долдри достал из корзины вино, а из кармана штопор.

— Все-таки Рождество, не воду же нам пить!

За ужином Долдри поделился с Алисой детскими воспоминаниями. Рассказал, как тяжело ему было уживаться с родными. О страданиях матери, вышедшей замуж без любви за человека, не разделявшего ее вкусов и взглядов и далеко не такого утонченного, как она сама. Про старшего брата, лишенного чувства прекрасного, но честолюбивого и приложившего все усилия, чтобы отдалить Итана от семьи, в страстном стремлении остаться единственным наследником отцовского дела. Долдри много раз переспрашивал Алису, не скучно ли ей, и та каждый раз уверяла, что ей совсем не скучно: история этой семьи казалась ей захватывающей.

— А каким было ваше детство? — спросил сосед.

— Счастливым, — отвечала Алиса. — Я единственный ребенок. Не могу сказать, что мне не нужны были братья и сестры, мне чертовски их не хватало, зато все родительское внимание доставалось мне одной.

— А чем занимался ваш отец? — спросил Долдри.

— Он был аптекарем, а в свободное время исследователем. Его очень интересовали лечебные свойства растений, он их со всего мира заказывал. Мама работала с ним, они вместе учились. На шелковых простынях мы не спали, но дела аптеки шли хорошо. Родители любили друг друга, и дома было весело.

— Вам повезло.

— Да, это правда, но, когда видишь рядом такую любовь, начинаешь стремиться к недостижимому идеалу.

Алиса встала и отнесла тарелки в раковину. Долдри убрал остальное и пошел к ней. У рабочего стола он остановился и принялся рассматривать глиняные горшочки, из которых торчали бумажные полоски, и множество флаконов, расставленных по группам на этажерке.

— Справа абсолю, [2] их получают из конкретов [3] или резиноидов. [4] В середине составы, с которыми я работаю.

— Вы химик, как ваш отец? — удивился Долдри.

— Абсолю — это эссенции, конкреты — это экстракты основных душистых веществ разного растительного сырья, например розы, жасмина или сирени. А этот стол, который вас так заинтриговал, называют органом. У парфюмеров и музыкантов много общих словечек, мы тоже говорим про ноты и аккорды. Отец был фармацевтом, а моя профессия называется «нос». Я пытаюсь создавать новые композиции, новые ароматы.

— Очень оригинальное занятие! И вы уже что-нибудь создали? Я имею в виду духи, которые продавались бы? Я их знаю?

— Да, было дело, — усмехнулась Алиса. — Это пока секрет, но у лондонских парфюмеров уже есть мои изобретения.

— Как чудесно, наверное, видеть свое произведение в продаже. Возможно, какому-нибудь мужчине удалось соблазнить женщину с помощью созданных вами духов.

На этот раз Алиса рассмеялась:

— Мне жаль вас разочаровывать, но я пока создавала только женские ароматы. Однако вы подали мне идею. Надо поискать какие-нибудь пряные нотки, что-нибудь древесное, мужское, кедр или ветивер. Я подумаю.

Алиса отрезала два ломтика от сдобной булки.

— Приступим к десерту, а потом я вас отпущу. Вечер получился прекрасный, но у меня глаза слипаются.