Книга Голова путешественника. Минута на убийство, страница 113 – Николас Блейк

– Когда вы в последний раз заглядывали в ящик? И проверяли, на месте ли коробочка с капсулой?

– Очень давно. Думаю, с год назад.

– Харки говорил вам, что он свою уничтожил?

– Нет… Впрочем, да, говорил. В День победы.

Директор залился беззвучным смехом, видимо, представляя, как Харкер Фортескью торжественно уничтожал свою капсулу.

– Прошу извинить, что я опять задаю вам эти вопросы. Наверняка суперинтендант вчера задавал их вам. Скажите, миссис Лейк, долго ли пробыл у вас брат, заехав за вами по пути в министерство? Это было в то утро, когда убили мисс Принс.

– Вы хотите спросить, – сказала Алиса Лейк, не сводя с него холодного взгляда, – не поднимался ли он в гардеробную мужа? Верно я понимаю?

– Верно. Поднимался?

– Нет. Он пробыл пять или десять минут, я все время находилась с ним, а потом мы уехали.

– Он ничего не говорил вам о мисс Принс в то утро? Не рассказывал, что был у нее накануне вечером? О том, что их помолвка теперь недействительна?

– Меня эти вопросы не очень интересуют, – промолвила миссис Лейк.

– Конечно, вы вправе не отвечать на них. В данном деле я ведь лицо неофициальное. Да и вопросы довольно неделикатные. Но я очень хочу выяснить, кто убил Ниту.

– О… Зачем? – резко бросила ему Алиса Лейк, но на ее тонком лице не отразилось никаких чувств. Если судить по отсутствию в ее тоне эмоций, вопрос мог быть вызван чисто умозрительным интересом.

– Моя дорогая девочка, – вставил Джимми, – не будь так похожа на героев Блумсбери.

Жена пропустила его слова мимо ушей, продолжая смотреть в глаза Найджелу, будто ожидая ответа на свой вопрос, но не надеясь получить его.

– Потому что, – ответил Найджел, – если теория Блаунта верна, то человек, которого я люблю и глубоко уважаю, виновен в гнусном убийстве. Хотел бы я, чтобы Блаунт ошибся…

Здесь Алисе Лейк, кажется, один-единственный раз изменила ее бесстрастность.

– Разве все убийства гнусны? – произнесла она взволнованно. – Нет… по-моему, нет. Есть преступления… их называют преступлениями на почве страсти. Я бы сказала, что для них можно найти оправдание. Бедная девочка! Все говорили, что она была очень привязчива.

– Кто именно говорил?

– О, Чарльз, например. И Джимми.

Директор беспокойно поерзал в кресле.

– Алиса, если ты будешь рассуждать об этом с такой холодной рациональностью, то скоро обвинишь меня в преступлении на сексуальной почве.

– Знаешь, Джимми, я бы, кажется, почувствовала что-то вроде облегчения, если бы это было так. Уж очень спокойно ты отнесся к смерти бедной девушки.

– Почему тебе хочется, чтобы я впал в истерику? Ведь тебе это вовсе бы не понравилось.

– Нет, но… – Она закусила губу. – Мистеру Стрейнджуэйзу все это, вероятно, кажется весьма подозрительным… Конечно, я знаю, что ты не делал этого, Джимми… – Лицо мужа просветлело, но вся патетика вмиг исчезла с него, когда она продолжила: – Потому что я видела эту пилюлю – или как ее? – на твоем столе, и ты не имел возможности воспользоваться ею. Ведь мисс Принс забрала свою чашку до того, как ты вернулся к столу.

– Было бы гораздо приятнее, – пробормотал Джимми, – если бы ты сама верила в мою невиновность, а не потому, что тебе это доказала полиция.

Найджел почувствовал значительно сильнее, чем когда-либо, какая пропасть разделяет эту супружескую пару. Через эту пропасть муж протягивал руку мира, подавая знаки нежности, обращался с мольбой, но на той, другой стороне маячила фигура, которая или вовсе не замечала его, или все замечала и все взвешивала холодным разумом. В этот момент Найджел от всего сердца пожалел Джимми Лейка. Он сказал:

– Боюсь, все не так просто, миссис Лейк. Если теория Блаунта правильна, Ниту Принс отравили не с помощью капсулы вашего брата. Так что теперь снова под подозрением все.

– О Боже, – произнес Джимми, и Найджел расслышал в его голосе страх. – Я так и думал, что все эти разговоры о пилюле с ядом неспроста. Но почему? Безумие какое-то. Зачем было кому-то приносить собственный яд, если яд был там, так сказать, в розлив?

– Я этого тоже не понимаю, – ответил Найджел, подумав, как быстро и легко, по крайней мере в его случае, одна ложь тянет за собой другую. – Но Блаунт – человек удивительно умный и настойчивый, а если он…

– Я думаю, – сказала Алиса, которая теперь еще сильнее стиснула руки на коленях, – я думаю, если ты, Джимми, не возражаешь, нам нужно переговорить с мистером Стрейнджуэйзом наедине. Поднимемся ко мне наверх? – обратилась она к Найджелу, вставая со стула.

Обернувшись у двери, Найджел поймал на лице директора необычное выражение. Что это было: досада? Разочарование? Испуг? Воспоминание об утраченных иллюзиях? Может быть, всего понемножку?..

– Боюсь, придется подняться до самого верха, – сказала Алиса Лейк, ставя ногу на первую ступеньку лестницы.

– Какой чудесный у вас дом! Хотя зимой, наверное, его не протопишь.

– О, у нас прекрасный котел центрального отопления.

– Наверное, сейчас не найти ни топлива, ни истопников.

– Джимми сам разжигает его вечером. Это когда мы топим. Мы ограничиваем себя тремя ваннами в неделю.

Преодолев два или три лестничных пролета, где все комнаты были закрыты – как объяснила миссис Лейк, на время войны, – они добрались до ее цитадели, кабинета, получившегося после соединения двух или трех комнат для прислуги. Отсюда, с самого верха, открывался красивейший вид на Риджент-парк. Этот вид из окна был, казалось, единственной уступкой эстетическому излишеству, поскольку сама комната была обставлена почти пуритански. Большой кухонный стол, заваленный записями и осьмушками бумаги, к которым автоматически обратились глаза Алисы; электрический камин; видавшее виды плетеное кресло и несколько жестких стульев; встроенные книжные полки. На стенах, выкрашенных в кремовый цвет, не было ни одной картины.

– Это и в самом деле рабочая комната, – заметил Найджел.

– Вам она, думаю, покажется неуютной. Так было задумано. Это помогает мне избавляться от гостей – приятелей мужа. Вы не представляете, как люди уверены, что могут располагать вашим временем, если вы писатель, а особенно писательница. Приходится отбиваться руками и ногами… Вы, конечно, не в счет. Садитесь, пожалуйста. Сигареты на каминной полке.

Алиса Лейк присела на жесткий стул возле кухонного стола. Ее глаза еще раз невольно обратились к лежавшим на столе бумагам, но она тут же решительно отвернулась, чтобы не поддаться соблазну.

– Скажите мне, Стрейнджуэйз… полиция подозревает моего мужа?

– Я не знаю, кто в настоящее время главный подозреваемый. Честно.

Алиса сложила руки на коленях и повернулась к нему.