Книга Завет лихого пацана, страница 41 – Евгений Сухов

В одном месте Горовой даже немного приостановился. В холле стояли несколько мужчин, очевидно, водителей. Один из них, крепенький, невысокого росточка, лет тридцати пяти, что-то рассказывал приятелям раскатистым голосом, весело жонглируя, будто бы сдобными калачами, ядреными матерными словами.

Горовой постоял немного, осмотрелся, воскресил в памяти полузабытые фразеологические обороты и потопал себе далее.

Интуиция материя тонкая, она такая же реальность, как проплывающие над головой облака или падающий снег. Сложность заключалась в том, что она невидима. Разве возможно рассмотреть мысль, продукт возбужденных нейронов? Но в результате даже короткого общения всегда с достаточной долей уверенности можно сказать, какого мнения о тебе собеседник и что следует ожидать от него в ближайшем будущем.

А потому к собственным ощущениям Горовой относился необыкновенно внимательно. Несколько раз интуитивные ощущения предстоящей опасности спасали ему жизнь. Пятнадцать лет назад, когда он должен был лететь из Англии в Америку, он не мог заставить себя пройти регистрацию и, оттягивая установленный час, наведался в бар, чтобы отведать холодного пива.

Только заглянув в себя поглубже, он понял истинную причину своего поведения. Ему не хотелось лететь именно этим рейсом, и, сдав билет, Горовой почувствовал необыкновенное облегчение. А двенадцатью часами позже по телевидению сообщили, что самолет этот разбился где-то на Ньюфаундленде.

В другой раз, оказавшись в районе действия Ирландской освободительной армии, он вышел из бара за несколько секунд до того, как там прозвучал взрыв. Десяток посетителей, оказавшихся в тот час в заведении, были разорваны взрывной волной.

Так что к своей интуиции следовало относиться бережно, как к цветку, важно почувствовать его вкусовой аромат, вот тогда можно не опасаться за себя.

Оказавшись в аэропорту, Остап понял, что находится под наблюдением. Рассмотреть филера в толпе ожидающих было проблематично, но он вдруг отчетливо осознал, что информационное пространство, столь плотное каких-то сорок минут назад, вдруг покоробилось и покрылось трещинками, через которые тонкими струйками вытекала энергия.

Горовой почти физически ощутил неудобство.

Осмотревшись, он не заметил ничего настораживающего. Все как обычно: усталые, неторопливые носильщики, крикливые таксисты, беспокойные, суетливые пассажиры. Подобные сцены обычны в любом европейском аэропорту. И любой может быть наблюдателем. Остановившись, Горовой попытался прислушаться к собственным ощущениям. Интересно, откуда может исходить опасность? Правая сторона лица как будто бы онемела, а затем Остап почувствовал несколько неприятных укольчиков в области скулы. Он даже поднял руку, чтобы почесать возбужденное место, но ладонь застыла у лица.

Как же он раньше не обратил внимания на этого человека! Стоит себе у выхода и покуривает сигарету. У него вид человека, который кого-то поджидает, вот только имеется одна небольшая особенность — на выход он смотрит значительно реже, чем это пристало бы встречающему.

Горовой был уверен, что этот тип был не единственным наблюдателем, наверняка где-то поблизости должен находиться дублер. При наличии запаса времени можно вычислить и его. Вот только на странное поведение прибывшего старика мгновенно обратят внимание стражи порядка.

В первые минуты Горовой ловил себя на том, что его так и подмывает заговорить на русском языке, и он совершал над собой неимоверные усилия, чтобы заглушить подобное желание. Обратившись к двум таксистам по-английски, спросив, сумеют ли они подвезти его до гостиницы «Столичная» и сколько это будет стоить, Остап Горовой понял, что в России мало что изменилось — иностранные языки по-прежнему не в чести. А в глазах людей он видел самое обыкновенное недоумение — чего же эти иностранцы русский-то не учат?

Повезло только с третьей попытки.

На корявом английском таксист объявил цену. Прикинув, Горовой подумал о том, что за такие деньги можно было бы нанять вертолет, но решил из образа не выпадать и согласился.

Гостиница оказалась неплохой. За последние годы в России научились создавать комфорт, хотя не везде, а только в некоторых заповедных уголках, к которым следует причислить и гостиницы для иностранцев. Другими стали стены, поменялся интерьер, а вот глаза халдеев все те же — горящие в ожидании щедрого вознаграждения. Горовой улыбался на все четыре стороны и раздавал чаевые, правда, исключительно за дело: пронес чемодан — доллар, приоткрыл услужливо дверь — еще один, доставил в номер бутылку шампанского — получи два!

Прислуга — народ полезный и всегда очень осведомленный. Так что благосклонностью персонала пренебрегать не стоит.

Горовой вел себя, как иностранец на отдыхе, ходил в рестораны, прогуливался по музеям, посещал выставки. Обычный старик на пенсии, старающийся получить от жизни максимум удовольствия. В рюкзачке у него была даже карта с достопримечательностями, где крестиками он отмечал места, в которых нужно побывать.

Вот побудет он здесь и покатит в следующую страну, столь же занимательную, как и Россия.

В действительности же Горовой проделывал весьма напряженную работу. То, что он продолжает находиться под наблюдением даже в гостинице, Остап понял уже после пары часов после пребывания в номере, сначала на этот счет у него зародилось только смутное подозрение, а когда он однажды поднял трубку телефона, то услышал едва уловимый щелчок. В этот момент Горовой невольно замер, наверняка где-нибудь снаружи торчит телекамера, соединенная с оптическими волокнами в стекле.

От столь неприятного открытия Горового бросило в жар. ФСБ ничего не стоило запереть его на Лубянке на весь остаток жизни, и если чекисты в действительности знают о его прошлом, то отыскать причину для ареста им будет несложно.

Горовой вышел в холл гостиницы, мысленно прокачивая ситуацию.

Он не выходил на связь уже второй день. Срок контакта не пропущен, в запасе оставалось еще три дня. Если же он промолчит неделю, то это будет сигналом об опасности, и центр должен будет готовиться к запасному варианту.

Но это уже без него!

А это означало, что с тремя миллиардами долларов придется распрощаться окончательно, равно как и с фамильной ценностью, алмазом «Султан». От подобного предположения у Остапа Ильича пересохло в горле. В этот момент в холле гостинцы появилась администраторша, с которой у него завязались весьма дружеские отношения. Одарив посетителя любезной улыбкой, она заторопилась к выходу. И Остап Ильич проглотил спазм, так некстати перехвативший горло.

Горовой считал себя специалистом по связи. Именно на этом этапе заваливается подавляющее количество разведчиков. Важно не только добыть информацию, но и передать ее в нужные руки. А потому не надо спешить, выходить на контакт стоит только в том случае, когда уверен в стопроцентной гарантии безопасности.

Поначалу Горовой хотел организовать тайник, куда можно было бы сбрасывать информацию, например, под сиденье электрички. Вряд ли в такой толчее кто-нибудь способен обратить внимание на крошечный листок бумаги, прикрепленный снизу к сиденью жвачкой. Но потом он решил отказаться от такой идеи. Любой тайник всегда улика, а потому лучше выходить на связь непосредственно с агентом. Во всяком случае, зафиксировать разговор будет крайне сложно, для этого чекистам потребуется провести подготовительные технические работы, кроме того, они должны заранее знать о предстоящем месте встречи.