Онлайн книга «Ангелы на льду не выживают. Том 2»
|
Она включила принтер и задумчиво смотрела на появляющиеся из его чрева листы с текстом. Принтер вроде бы работал совсем тихо, но Настя все равно не услышала, как открылась дверь и на пороге возник Владислав Николаевич. – Аська, вот я не пойму, ты отличный сыскарь или источник проблем? – недовольно проговорил он. Настя вздрогнула и обернулась. Лицо у ее шефа было озадаченным, похоже, он всерьез озаботился озвученным вслух вопросом. Бросила взгляд на часы: оказалось, прошло чуть больше часа. Неужели у Стасова уже есть какие-то новости? – Сын судьи Елисеева действительно попался в искомом году с наркотиками. Давал Елисеев-старший взятку или не давал – вопрос открытый, но дело было культурненько замылено. Так что в этом смысле все, что тебе рассказали, правда. – В этом смысле? – настороженно переспросила она. – А в другом? Там есть еще какой-то смысл? – Ну, как тебе сказать… Может, есть, а может, и нет. Тот сотрудник, который взял парня с наркотой и оформлял протокол, в прошлом году погиб. – При исполнении? Или несчастный случай? – Ни то ни другое. Убийство. Нераскрыто до сих пор, хотя вся пермская полиция, как ты сама понимаешь, на ушах стояла. Ты отчет написала? – Стасов! Что ж ты такой вредный-то! – сердито воскликнула Настя. – Ну при чем тут отчет! – Давай сюда отчет – скажу самое главное. Она молча собрала из лотка листы, щелкнула степлером и протянула Владиславу. Тот посмотрел на количество страниц и удовлетворенно кивнул: – Пойдет. Так вот, пермский офицер полиции в звании подполковника и при достойной должности был застрелен из неустановленного травматика. Оружие, как ты, вероятно, уже догадалась, не найдено. Приехали… * * * Настроение было отвратительным, заснуть Антон не мог, ворочался под одеялом и не понимал, что происходит. Такое бывало с ним в последние месяцы все чаще. Он испытывал какую-то гадливость по отношению к самому себе, и от этого было тошно, и муторно, и стыдно. В третьем часу ночи он вышел на кухню, чтобы заварить себе чаю. По привычке, проходя мимо комнаты детей, неслышно открыл дверь, чтобы посмотреть на сына и дочку. В темноте, слегка разбавленной светом от уличного освещения, ему показалось, что Василиса шевельнулась слишком резко для спящего ребенка. Он на цыпочках подошел поближе и услышал доносящиеся из-под одеяла глухие всхлипы. Антон присел на край кровати и наклонился к накрывшейся с головой девочке. – Вася, – шепотом позвал он, – Васенька, девочка моя, что случилось? Тебе приснилось что-то страшное? Всхлипы перешли в сдерживаемые рыдания. Антон легко подхватил Василису вместе с одеялом на руки и вынес из комнаты, пока не проснулся Степка. Усадил ее в кухне на стул, укутал, сел напротив. Вася прятала лицо, вытирала краем пододеяльника мокрые щеки и тихонько подвывала. Антон терпеливо ждал, когда она успокоится. Включил чайник, достал из холодильника пакет сока, перелил в пластиковую бутылку и положил ее в раковину под струю горячей воды, чтобы сок не был слишком холодным. Вася наконец перестала плакать, но сидела молча, отводя глаза. – Сок будешь? – Он протянул ей стакан. Девочка молча взяла его и выпила залпом. – Спасибо, – невнятно пробормотала она. – Так что случилось, Васюша? – ласково спросил Антон. – Тебя кто-то обидел? Или что-то приснилось? Может, что-то болит? Она снова отвела глаза, глубоко вздохнула. Это было хорошо известным признаком того, что сейчас она собирается сказать «страшную правду». Трудно сказать, от природы ли или в силу воспитания, но Василиса Сташис врать не считала нужным. Она очень хорошо понимала, за что могут ругать или даже наказать, но все равно говорила правду. Если вообще что-то говорила, а не молчала. – Папа, почему тебя никто не любит? Антон непонимающе посмотрел на нее. – Как это – никто не любит? А ты? А Степка? Вы что же, не любите меня? – Мы не в счет, мы дети. Тебя твои друзья не любят. – Да с чего ты взяла? Кто тебе сказал такую глупость? – Я слышала, как Эля со своим Трущевым разговаривала. По телефону, – уточнила она зачем-то. Да и так понятно, что по телефону. Александр Андреевич Трущев – будущий муж их няни. – А ты, значит, подслушивала? – недобро прищурился Антон. – Да. – Вася смело посмотрела ему в глаза. Она никогда не врала. – Я всегда подслушиваю, потому что мне интересно. – И что же такого Эля сказала? Что меня не любят мои друзья? – Нет, она так не говорила. Она сказала, что не понимает, почему ты пытаешься все свои проблемы решать один, как будто ты в пустыне живешь и рядом с тобой нет людей, которые могут тебе помочь. А дальше я уже сама додумала. – И что же ты додумала? – Что раз рядом с тобой нет людей, которые могут тебе помочь, значит, у тебя нет друзей. А друзей нет, потому что люди тебя не любят. – Очень интересно. – Антон покачал головой. – И за что же они меня не любят? Я что, такой плохой? Василиса посмотрела на него серьезно и даже как-то задумчиво. – Ты очень злой, папа. Ты всегда всем недоволен, на Степку ругаешься, на меня тоже. И голос у тебя стал злой. И лицо сердитое. Мы со Степкой тебя боимся. Раньше ты был другим. Если ты на Лизе женишься, мы со Степкой уйдем из дома. Она тоже злая, мы ее не любим, и вы вдвоем нас вообще загнобите. Он с трудом сдержался, чтобы не закричать, перевел дыхание и постарался говорить спокойно: – Это тоже Эля сказала? – Ты что! – Васины глаза стали круглыми. – Эля никогда так не скажет. Это Милка сказала. – Милка – твоя одноклассница? – Ты что! – повторила девочка. – Милка из секции айкидо. Ну, помнишь, я тебе рассказывала, она самая старшая в нашей группе, чемпионка округа. – И сколько же ей лет, этой вашей умной Милке? – осведомился Антон, чувствуя, как земля уходит из-под ног. – Тринадцать уже. У нее отчим, она знает, что говорит. Она и так самая сильная в нашей группе, вот еще немножко подрастет и будет сама его бить. Я тоже уже совсем скоро буду большая, и никакая Лиза нам не нужна, я сама за Степкой могу смотреть, ты только потерпи еще немножко, ну пожалуйста. На глаза Василисы снова навернулись слезы, губы задрожали. Господи, какой ужас… Всего несколько месяцев… А он и не заметил, во что превратил и собственную жизнь, и жизнь своих детей. Словно пелена с глаз упала. Антон вдруг увидел и себя, и всю ситуацию со стороны, и ему захотелось завыть. Он встал на колени перед сидящей на стуле девочкой, обхватил ладонями ее все еще мокрое личико, заглянул в глаза. |