Книга Кремлевская пуля, страница 54 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Что в этот раз случилось?

Савельев откровенно рассказал ему и Попову обо всем.

Сыщик только горестно помотал головой и проговорил:

– Мне кажется, что домой я попаду не скоро.

– Вы же не самоубийца? – удивился Степан.

– Лева, он прав, – поддержал зятя Алексей Юрьевич. – Нужно переждать.

– Значит, мне предстоит поменять одно заточение на другое. – Гуров вздохнул. – Степа, ты сходи и предупреди, что я ухожу. Выписка же больному Порфирьеву не нужна. А я пока вещи соберу.

– Ошибаетесь, Лев Иванович, – поправил его Степан. – Выписка Порфирьеву очень даже нужна, потому что как же он иначе в санаторий попадет?

Савельев ушел, Гуров стал собираться, а Попов спросил:

– Лева, что ты решил насчет перехода на работу в администрацию?

– Рано мне на покой, чтобы только с бумагами работать. Пока такие сволочи по земле ходят, буду, сколько сил хватит, их давить, – ответил Гуров.

– Может быть, ты и прав, – задумчиво сказал Алексей Юрьевич. – Надеюсь, что Олег тебя тоже поймет. Дорогу в мой дом ты знаешь. Если будет желание и свободное время, милости прошу. Всегда буду тебе рад.

– Желание будет всегда, а вот со свободным временем хуже. – Гуров усмехнулся. – Но я обещаю, что обязательно буду приезжать. Ты, главное, поправляйся!

По дороге в подмосковный санаторий сыщик спросил:

– Степа, как там Орлов с Крячко? Они еще злятся на меня или уже успокоились?

– Не знаю. Не было ни времени, ни возможности поинтересоваться. А что? Намекаете на то, что неплохо бы им вас в санатории посетить с соблюдением должных правил конспирации?

– Я уже до чертиков устал отдыхать и очень хочу на работу, – признался Лев Иванович. – Или хотя бы узнать, как там дела.

– По Курышеву могу сказать, что мы из него вытянули все, что возможно. Отдадим в район. Пусть за убийство Валентина ответит. А уж если уголовникам сообщить, что он и Паршин причастны к убийству Трофима, то жизнь ему медом точно не покажется. В том, что до него рано или поздно Салман доберется, я не сомневаюсь. Такой участи своему лютому врагу не пожелаю. А по Паршину еще разбираться надо. Там дело темное. Судите сами, что мы ему предъявить можем? Напишет на него Матвеев заявление, а что дальше? Все только на словах, улик – ни одной. Так что, может, лучше предоставить его собственной судьбе. Она у него незавидная. Наталья убита, наследство обломилось. Он имеет самое прямое отношение к ликвидации Трофима. УДО накрылось медным тазом. Захочет на себя руки наложить, так Сазан не даст.

– Они себе сами эту жизнь выбрали, – заметил Лев Иванович. – Пусть мучаются.

В санатории Гурову-Порфирьеву предоставили одноместный номер со всеми удобствами, и он чуть не взвыл. В больнице хоть с Поповым поговорить можно было, а здесь?

Вечером Лика привезла ему вещи из дома, и он спросил:

– Как там Мария? Еще не решила, что я от нее ушел?

– Да что вы! – Лика невинно посмотрела на него. – Она очень рада, что вы подлечились и теперь отдохнете.

– Ты пошаманила? – строго спросил Гуров.

– Честное слово, совсем чуть-чуть, – призналась она. – Подумайте сами, какая нормальная женщина спокойно отнесется к тому, что ее муж столько времени неизвестно где находится и даже по телефону ей не звонит? Кстати, о телефоне. Вам им лучше пока не пользоваться. Хотя у вас его, по-моему, и нет. – Лика мило улыбнулась.

– Передай отцу, что больше он меня ни в одну авантюру не втравит! – пригрозил Гуров.

– Зачем? Даже если он и захочет это сделать, то уже не сумеет. Отец уволился.

– И то правда. – Гуров вздохнул. – Ну, езжай. Тебя дома дети ждут.

Несколько дней Гуров откровенно маялся от безделья и скуки, плавал в бассейне, загорал, привычно отбивался от стремления некоторых дамочек познакомиться поближе. Наконец, отчаявшись хоть чем-то себя занять, он пошел в библиотеку. На собственном опыте зная, что она в таких заведениях разнообразием не блещет, он был приятно удивлен, найдя там несколько книг, которые с удовольствием перечитал бы.

Сыщик сидел с книжкой в парке возле пруда. Там-то его и нашли!

– Лева! – услышал он вдруг позади себя виноватый голос, повернулся и увидел вещь, невозможную по определению.

Крячко имел до того смущенный вид, что Гуров глазам своим не поверил. Но самое главное состояло в том, что его друг нисколько не притворялся.

– Привет! Как ты здесь?

– От тоски зверею, – честно признался Гуров. – А как там у вас?

– «У вас?» – переспросил Стас и убитым голосом спросил: – Значит, это правда, что ты в администрацию президента работать переходишь?

– Не дождетесь! – веско ответил Гуров.

– Ох, да что же за жизнь у меня такая несчастная! – тут же обрадованно заявил Стас. – Только было размечтался, что теперь в тиши и покое поработаю, так нет же! Надо еще и Орлова огорчить, чтобы мне не так обидно было страдать в одиночестве. – Стас крикнул куда-то в сторону: – Петр, иди сюда. Горе-то какое! Лева с нами остается.

Гуров проследил за его взглядом и увидел Орлова. Тот старательно делал вид, что любуется каким-то кустом, но услышал, что его зовут, повернулся и пошел к ним.

Крячко тем временем продолжил:

– Мы с ним решили, что рапорта подадим, если ты уйдешь. Куда мы друг без друга?

– А меня, значит, в предатели записали? – возмутился Лев Иванович.

Стас несколько стушевался и заявил:

– Если бы ты ушел, мы бы тебя поняли. Все-таки и Петр тогда выпендрился не по делу, да и я тебя подставил. Да кто же откажется от работы в администрации президента?

– Я! – выразительно ответил Гуров.

Орлов присел рядом со Львом Ивановичем и виновато сказал:

– Прости, Лева! Ты дал мне шанс проявить себя, а я его бездарно упустил. Старый стал, хватка не та, голова не варит. В общем, сам виноват. Ты там работал как проклятый, а я на тебя еще и наорал, обвинил черт знает в чем.

– Проехали, Петр! – примирительно сказал Гуров. – Я никуда не ухожу. Мы с тобой еще всем докажем, что есть порох в пороховницах.

– А я? – обиделся Крячко.

– Куда ж мы без тебя? – удивился Гуров. – Лично я без такого друга пропаду. Кто тогда мои костюмы в химчистку носить будет? Кстати, где он?

– У меня дома висит, – тут же ответил Стас. – Если хочешь, завтра привезу.

– Зажилить решил? Знаю я тебя, куркуля! – ехидно сказал Лев Иванович.

– Младшенького завсегда обидеть просто, – привычно заныл Стас.

Как Гуров ни отбивался, но его все-таки заставили пробыть в санатории полный срок. Потом его жизнь вернулась в привычное русло. В выходные он ездил к Стасу на дачу или к Поповым, где ему всегда были рады.