Книга Дама пик, страница 80 – Алексис Лекей

– А его, вероятно, убил любовник, который затем покончил с собой.

– Прокурор просил предупредить его, как только сперма убийцы будет идентифицирована. Убийца мертв. Дело закроют.

– Но это смешно, – запротестовала помощница. – Мы даже не знаем, как его убили. И когда.

– Верно, но именно так все и произойдет. Расследование будет прихлопнуто одним ударом. Слишком многих это устроит.

– А если сперму принес с собой настоящий убийца?

– Могу поспорить, эта гипотеза даже не войдет в число официальных. Мертвый преступник всем очень удобен.

– Даже если это такое важное лицо, как наш Франсис Пети?

– В обществе это имя никому не известно. Мертвый убийца – лучший способ похоронить дело. Мораль вне опасности. Все довольны.

– А если настоящий убийца по-прежнему на свободе?

Можно ли поделиться с девушкой тем, что у нее на уме?

Билье была игроком и доверяла своей оценке людей.

– Есть способ помешать тому, чтобы все так закончилось.

Рыженькая ответила на улыбку Билье.

– Хочу быть уверена, что я вас правильно поняла, – сказала она. – Мы должны скрыть правду от прокурора и следователей?

– Не больше чем на сутки-двое. Хватит, чтобы достаточно продвинуться по остальным имеющимся у нас элементам. Если твои результаты подтвердятся, все в порядке, мы их сообщим.

– А если нет?

– Если нет, пусть опера поработают.

– По-моему, разумно.

– И еще, – сказала Билье. – У нас имеются образцы йогурта и других продуктов, присланные комиссаром Мартеном. Я хочу, чтобы вы с Поло занялись ими. Если что-то найдешь, сразу же сообщи.

Пятница, час дня

Ландовски узнала о двойном убийстве на улице Рейнуар, слушая в машине Франс-Инфо.

Она тут же остановилась и позвонила судье, которому было поручено ведение следствия. Он обедал, и она расслышала звон посуды и голоса.

– Я за столом, – раздраженно сообщил он.

Она скупо извинилась.

– Я только что узнала по радио, что Франсис Пети, личный помощник Шеналя, и сын Шеналя были найдены мертвыми в квартире сына. Двойное убийство или убийство, за которым последовал суицид.

Воцарилась тишина.

– Ужасно, – произнес наконец судья.

– Наверняка есть связь между этими двумя мертвецами и убийством Дюпюи и супругов Реморе, – сказала она.

– Вы торопитесь, – возразил судья. – Нам об этом ничего не известно. На данный момент единственная точка соприкосновения между ними – это членство жертв в одной и той же политической партии.

Ты что, издеваешься надо мной, хотелось завопить Ландовски.

– Это не может быть совпадением. – Она попыталась осторожно поспорить с собеседником. – Все дело крутится вокруг СРП. Это бросается в глаза. Плюс досье, исчезнувшие из дома Реморе.

– К сожалению, это не более чем предположения, – парировал судья. – К тому же, насколько я помню ваш отчет, у нас нет доказательств существования этих досье.

Ландовски подавила вздох отчаяния, спрашивая себя, не получил ли уже судья указания. Между тем он пользовался репутацией человека честного и независимого.

– Если я вас правильно поняла, вы не собираетесь просить об объединении этого дела с нашим?

– Давайте подождем и посмотрим, – холодно ответил судья.

– Если мы этого не сделаем, прокуратора отберет наше расследование, – заметила Ландовски.

Судья заколебался.

– Боюсь, это будет трудно, – произнес он в конце концов. – Право первенства за нами.

– И все-таки я настаиваю, – не согласилась с ним Ландовски. – Дело стало политическим, а правила для того и устанавливаются, чтобы их нарушать.

Она знала, что вступает на опасную территорию. Даже если судья намерен сохранить в своем расследовании независимость, он может испугаться. Или, напротив, захочет воспользоваться широкой оглаской в СМИ, которая неизбежно и очень скоро последует. – Я посмотрю, что можно сделать.

Она испортила ему обед, но это волновало Ландовски меньше всего.

Жаннетта и Оливье обсуждали дело, когда Ландовски вошла в кабинет.

– Я попросила об объединении, – сообщила она с порога.

– Судья согласен?

– Он попытается. Это в его интересах, в противном случае он останется с носом. Впрочем, у нас нет никакой уверенности в том, что наверху согласятся.

– Как только это произойдет, нужно будет задержать вдову Франсиса Пети, – сказала Жаннетта.

Ландовски удивилась:

– Из-за того, что ее муж убит?

– Ее муж и его любовник, судя по всему. Это дает ей мотив. Разве этого будет не достаточно для прокурора?

– Что вы надумали? – спросила Ландовски.

Жаннетта рассказала ей о встрече Мартена с женщиной, но поостереглась сообщать, что идея ареста вдовы Франсиса Пети принадлежит ему.

– Она в центре этого дела, – заключила Жаннетта. – И она знакома с нашим расследованием.

– Полагаете, она знает, кто убийца?

– Полагаю, ей известно очень многое.

– Вы думаете, что она и есть убийца?

– Если это не она, значит, в списке будущих жертв ее имя – первое на очереди.

Пятница, вторая половина дня

Результаты анализов, сделанных по просьбе Мартена, легли на стол Билье в середине дня.

Она с изумлением прочла их и позвонила ему.

– Твои йогурты нашпигованы абрином.

– Чем-чем? – переспросил Мартен.

– Абрин – это белок, высокотоксичный растительный протеин. В каждом из твоих йогуртов содержался добрый миллиграмм и больше пяти миллиграммов в минеральной воде. Чтобы вызвать смерть, достаточно дозы в сотую долю миллиграмма на килограмм веса. Даже при более низкой дозе можно опасаться раздражающего воздействия на конъюнктиву и кровоизлияния в сетчатку с необратимыми последствиями. Я отправляю к тебе бригаду. До их прихода ничего не трогай.

– Ты не преувеличиваешь?

– Хочешь, опишу тебе последовательность симптомов? Тошнота, гастроэнтерит, многочисленные внутренние кровотечения, вздутие кишечника, конвульсии, галлюцинации, патологическое расширение зрачков, кровоизлияние в сетчатку, падение кровяного давления, патологическое расширение сосудов кожи, коллапс. Причем все это необратимо. Если б ты съел хоть одну ложечку йогурта или сделал глоток воды, был бы сейчас у судебных медиков, причем не за столом, а на столе. Не прикасайся к зубной щетке. И ни к чему, что может контактировать с телом.