Онлайн книга «Черный кот на рояле, или В возбуждении уголовного дела отказать»
|
– Тащи все до копейки мне, – не допуская возражений, повелевает Ермолин. Через минуту на столе вырастает пачка помятых денежных знаков самого различного достоинства. – Мне утром отчитываться, – жалобно стонет Альберт. Вали все на меня. Для дела деньги нужны. Государство большое – не обеднеет. Да не стони ты, завтра назад всю сумму получишь. Дед начинает собираться. – Володя, – тихо говорит Воробей, – земля не наша, может, соседей подключим. Да и вооружиться не мешало бы. – А на фига лишний шум поднимать? Мы что, вчетвером с одним хануриком и бабой не справимся? Да и кто тебе ствол выдаст без разрешения Сокова? Хватит базарить, поехали. – Дед первым направляется к двери, на ходу застегивая пальто. – А я что, остаюсь? – кричу, понимая, что не задействован в операции, – материал-то мой! – Ты дежуришь и поэтому будешь за самого главного. Заодно с Разиным поработай. Остаюсь один. Заглядываю в ленинскую комнату. Семенов сладко похрапывает, примостясь на составленных в ряд стульях. Пусть поспит пока. Все-таки бессонную ночь провел. Утром опять же допросы, опознания – замучат мужика. Тихо прикрываю дверь и иду к себе. Удобно размещаюсь в кресле. Теперь какое-то время можно ничего не делать. Парни уехали, будут не скоро. Решаю почитать. Достаю прихваченный из ленинской комнаты свежий номер «Советской милиции» и раскрываю посередине, где обычно печатаются детективы. Вначале рассеянно пробегаю по строкам. Сюжет меня постепенно захватывает и я полностью переключаюсь на чтение. Истошный рев местного телефона возвращает к действительности. – Быстро в дежурную часть!! – орет в трубку Альберт. – Ты что, как бешенный, вопишь! В чем дело? – Я говорю, быстрее… – связь резко обрывается. Хватает нескольких секунд, и я на месте. Альберт, красный как рак, накручивает круги по дежурке. Тут же, испуганно притихнув, мнется его помощник – Саня. В течение еще минуты я выслушиваю проклятия в Санин адрес. Мне это надоедает. – Да прекрати орать! Что такое? – Убег! – Кто убежал? – Он убег, задержанный Разин! – Как!!! – тут уж меня прошибает холодный пот. – Ты в своем уме? – Я-то в своем. Вот у него спроси! – Саша, что случилось? – В туалет он несколько раз просился. Говорил, живот ноет, отравился чем-то. Я его один раз отвел, другой – все нормально. Потом, еще раз захотелось ему. Я вывожу. Туалет-то у нас в коридоре находится. Как только из дежурки вышли, он меня оттолкнул и на выход. Я за ним. Вижу, за угол забежал. Я туда, а он, как в воду канул. На улице темнотища, фонари не работают. Вдоль всего здания проскочил – нет его и все тут. Кто же знал, что борзым таким окажется. – Не он борзый, а ты дурак! – перебивает Альберт. – Он специально тебя уболтал, а ты расслабился. Что теперь делать? Денег в кассе нет, задержанный прямо из отделения сбежал! Кранты! Все вы со своими заморочками непонятными! – Эй ты, хлопчик! Помолчал бы лучше или напомнить кое-что? – не на шутку серчаю я. – Это твоя прямая обязанность задержанных охранять. Прошляпил, так нечего на других свои проколы списывать! Лучше думай, как исправляться будешь. Ребята уже в адрес уехали. Представляешь, что будет, если этот хмырь раньше них туда заявится. Предупредить деда надо. Давай машину! – Нет машины, бензин весь вышел. – Как это бензин кончился? – А что думаешь, четыре раза в управление Соков пешком ходил? Все и сожгли. – Вот же облом! Саня, ты в форме? Быстро на улицу! Хватай любую тачку. Я оденусь и выхожу. – Давай, Санек, давай! – Надеясь, видимо, на чудо, дрожащим от волнения голосом подгоняет его Альберт. Сашка опрометью бросается к двери и…, отлетев на два метра, опускается на пол. На пороге, добродушно улыбаясь, стоит двухметровый старшина милиции Степан Иванович Пинчук, за глаза – дядя Степа. – Ты чего, Лександр, распрыгался, на ночь глядя? – басит Пинчук, – зашибиться ненароком можешь. Веревка какая есть? – Зачем тебе веревка? Нет никакой веревки, – истерически причитает Поляков. – Без веревки голова кругом идет. – Так ведь замерзнет человек. – Какой человек? – В люке за отделением сидит. Провалился, наверно, – с жалостью в голосе добавляет Степан. – Да уж не сам туда залез! Все один к одному! – досадует Альберт, – забыл я совсем про этот люк. Соков еще утром приказал позвонить в жилищную контору, чтобы его закрыли к чертовой матери и провал засыпали. Теперь еще и за этого долбанного мужика отвечай!! – А что за мужик? – спрашиваю я, скорее из любопытства. – Возвращаюсь я в отделение оружие сдать. Решил путь срезать, за отделением пройти. Слышу – внизу шебаршится кто-то. Я фонариком посветил, вижу, мужик в люке сидит. «Попался голубь», говорю ему. А он мне: «Все, сдаюсь, помоги выбраться». Стоит в грязище по самую грудь, только голова одна торчит. Давай веревку, Альберт. Замерзнет человек. – Иваныч, быстро туда. Это он! – Кто он? – Недоуменно басит Пинчук. Я хватаю двухметровый кусок плинтуса, оставшийся после ремонта, и выскакиваю на улицу. Следом за мной, пыхтя как паровоз, переваливается Степан. – Показывай, где? – Да вот он, – Пинчук освещает фонариком метровый провал, из которого зловонно струится пар. Склонившись над люком, замечаю в глубине светлое пятно. – Разин, ты? – А кто же еще! Устроили вокруг отделения топь непролазную. Ни фига за порядком не следите. Люки я закрывать должен? А если бы ноги поломал, тогда что? Чего смотришь, тащи наверх! До костей продрог. «Да здравствует наше бездорожье и разгильдяйство!» – Хочется орать во весь голос. – Ты еще недоволен, урод! Тогда сиди тихо! Тебя из тепла на мороз никто не гнал. А выступать будешь – крышку люка поставлю на место, как ты желал, и забуду. – Не поставишь, свидетели есть. – А он ничего не видел. Степан отрицательно крутит головой. – Вот так-то – злорадствую я, – теперь понял, чего стоишь? – От вас дождешься чего хорошего, – ворчит Разин. – Ну, давайте, в натуре, вытаскивайте! Что изгаляетесь над человеком! Общими усилиями извлекаем грязного и вонючего Макса на свежий воздух. – Дайте хоть умыться и почиститься, – хмуро глядя на меня, просит он. – А зачем? Как есть, в камеру общую поместим. Если мокрым сидеть не желаешь, можешь догола раздеться. Так еще прикольней будет. Публика у нас простая. Вначале, возможно, не врубятся, а потом, кто-нибудь обязательно пригреет. |