Онлайн книга «Поэтесса. Короткий роман»
|
А посетители выставок – это свободные люди… …Людей было так много, что кого-нибудь из знакомых я мог бы пропустить. И тогда, вместо того чтобы обидеться на кого-то за невнимание ко мне, мне пришлось бы сносить обиду других на невнимание к ним. Поэтому я смотрел по сторонам внимательно, а в это время ко мне подбиралось утверждение о том, что живопись – самое коммуникабельное из искусств… …Красота этой девушки была ее рекомендацией, и я довольно опрометчиво доверился ей. Не скажу, что она была Клаудиа Кардинале, но из того же района – точно.Мне сразу понравилось в этой девушке все, тем более что, подойдя ко мне и позабыв про «Здравствуйте», она спросила: – Я – красивая? – Да, – улыбнулся я. – Только не забывайте о том, скольких мужчин погубила женская красота. И тогда мне пришлось сделать то, что я, на свою голову, делаю очень редко – промолчать на известную мне тему. Я просто вздохнул: – Сколько мужчин еще только мечтает об этом.– А это вы написали эти картины? – Да. – А вы – гениальный? – Не знаю. Но, во всяком случае, ругают меня теми же словами, какими ругали Рембрандта, Гойю, Ван-Гога, Левитана и Малевича.– Да-а… А почему вы меня ни о чем не спрашиваете? – такие вопросы всегда двойственны: то ли девушка хотела услышать мой вопрос, то ли она хотела, чтобы я услышал ее ответ. – Какую ты любишь музыку? – спросил я, сбивая ее с толку неожиданностью вопроса. – Музыку? – нашлась она довольно быстро. – А разве это о чем-нибудь говорит? – Конечно. Это говорит о человеке очень многое. – Ну, хорошо, – девочка на мгновенье прищурила свою память: – Я люблю Чайковского. Ну и чем это говорят мои слова? – Твои слова говорят о том, что ты – врушка.– Ну, ладно, – ответила девушка, и было непонятно: примирилась она со своим обманом или с моей правдой. – Спросите меня еще о чем-нибудь. – Как тебя зовут? – Злата. Только не говорите мне, что это имя мне очень идет. – Это имя тебе действительно очень идет, но я не скажу тебе об этом, если тебе это неприятно. – Приятно, но просто все на свете так говорят. – А разве ты уже познакомилась со всеми на свете? – Так говорят все, кого я встречала. – Значит все, кого ты встречала, говорили тебе приятные слова, – я с самоуверенность старого дурака вел ее по разговору. И вот тут-то Злата меня поймала: – Да. Только почему-то я не хочу, чтобы вы – оказались таким, как все.Будь я цветком, от этих слов я расцвел бы, не дожидаясь весны. Мы помолчали секунд восемь. Для меня – мало, для нее, как оказалось – много. И она перебила наше молчание: – Сколько вам лет? – Для разумной жизни я слишком молодой, а для молоденьких девушек – я уже старый. – Да какой же вы старый? – Дело в том, девочка, что у любого возраста есть и своя молодость, и своя старость.– Я сейчас угадаю – сколько вам лет? – Не гадай. Мне – пятьдесят пять. – Пятьдесят пять?! Это – когда же мне столько будет? – Когда – уверенность в том, что приобрел жизненный опыт окажется уже в прошлом, а попытки сформировать взгляды на жизнь – все еще в будущем.– А какое будущее у вас? – в вопросе Златы не было ничего неожиданного, но я подзадумался: – Не знаю. – И вас это не расстраивает? – Нет. Меня утешает одна надежда. – Какая? – Надежда на то, что у моего будущего окажется вполне приличное прошлое…– …А какая у вас машина? – сделала она мне комплимент. Наверное, моя внешность показалась ей такой презентабельной, что я тянул на «БМВ». А может даже, на мечту идиотов – «Хаммер».Но все дело в том, что водить машину я так и не научился. Зато с тех пор как разобрался в том, как это делается другими людьми, стал переходить улицу только по подземным переходам. – У меня нет машины, – мой ответ вызвал у нее не разочарование, а удивление. И она искренне отреагировала на него: – Разрешите обалдеть. – И как же можно жить без машины? – спросила Злата после того, как справилась со своим обалдением. – Очень просто. Нужно есть фрукты, по утрам делать зарядку… – И все? – Нет, не все. – А что же еще? – Остальное – каждый должен решить сам……Вот так я встретился с этой девочкой из поколения, задремавшего где-то между Че Геварой и Окуджавой. Притом о существовании ни первого, ни второго – не подозревавшего. Как-то я сказал Ване Головатову: – Знаешь, похоже, своего велосипеда они не изобретут, – и он ответил: – Зато обязательно научатся орать во весь голос о том, что они лучшие на свете велосипедисты……Злата прервала мои мысли самым незамысловатым образом. Она вновь захотела сказать мне что-нибудь приятное: – Знаете, а я ведь о вас где-то слышала, – но я разочаровал ее, оказавшись не падким на популярность: – Тогда – не верь. Это – вранье.И тут мне пришло в голову предложение, хотя и не претендующее на эксклюзивность, но все-таки на что-то годное: – Злата, а ты не хотела бы попозировать мне для картины? – Это в смысле – голая? – В принципе, ты определилась совершенно верно. – Значит – голая? – утвердилась он, а я вздохнул: – Значит – в смысле.– Н-да, – улыбнулась девушка. – Интересно, как вы будете изображать меня, одетой в один только в смысл? – Это уже – моя проблема. – Правда – ваша? А не – моя? – Правда…– …А вы всегда говорите правду? – спросила она, помолчав секунды полторы. – Да, – честно соврал я ей в ответ… …Повести «Модель» и «Колдунья» полностью войдут в следующую книгу автора. Ожидайте выхода следующей книги… – …Опять вы, батенька, умную книгу написали. Обещали же больше не делать таких глупостей. – Я просто стараюсь писать не много, но точно. И потому в текстах других писателей, возможно, что-то можно отбросить. К моим книгам можно только додумать. |