Онлайн книга «Горящий рукав. Проза жизни»
|
Мои почему-то медлили. Проводник вдруг влез снизу по ступенькам и внимательно поглядел в глаза сначала одному моему гвардейцу, потом другому. – Ладно… тут полюбовно все уладили! – произнес усатый. Поезд, скрежеща, двинулся. – Гостям всегда рады! – донеслось, уплывая, снизу, и пошла тьма. Я не верил своим глазам… Что же это? Усатый мотнул головой внутрь вагона: "Пошли!" Мы ушли с площадки, и он вдруг сдвинул дверь с табличкой "Проводник". На столике красовался роскошный натюрморт: крупно порубленная пышная колбаса, благоухающая чесноком, нарезанная селедочка, усыпанная полупрозрачными кольцами лука… Зеленоватая бутыль! Усатый достал стакан, поставил… Четвертый. Мне? – Спасибо! – пробормотал я. Шмыгая носом, явился проводник. От шинели его приятно пахло холодом. – Ну, давайте! – Он разлил по стаканам, оглядел всех строго, особенно меня. – За то, чтоб мы всегда были людьми! Я быстро закусил луком, и, наверное, от его едкости по щеке заструилась горячая слеза. Проводник стал раскладывать новые билеты по карманам сумки, и вдруг я, как завороженный, уставился туда… Тридцать первая ячейка – вон она где, в самом низу, а мой билет – я вспомнил – он вставлял в середину. Вот же он! Господи! Двадцать первый! Я поднял ликующий взгляд. – Ну ладно… чего расплакался, – пробурчал проводник. – Давай лучше по второй! Двадцать первое! А я сел на тридцать первое, приняв на себя все эти муки. Зачем? – А ты, наверное, думал, мы не люди! – проговорил безусый, чокаясь со мной. Когда это я так думал? Мы быстро выпили. Чувствовалось, что у всех накипело на душе и всем хотелось высказаться. Правда, то, что думал сейчас я, сказать никак было нельзя. Сказать, что ничего на самом деле нет и я еду обыкновенно, по билету? Большего плевка им в душу невозможно даже представить! Они только что помиловали "зайца", и я им скажу, что я вовсе не "заяц"… Нет. – Да, разговорчивый гость попался! – произнес усатый, и они засмеялись. Действительно, что я сижу тут как пень?! Люди сделали добро, и хоть слов-то они заслуживают? – Спасибо… вам. – Разговорился, – произнес усатый, и они снова засмеялись. "Ты… мастер слова! – мысленно проклинал я себя. – Можешь родить что-нибудь? Ну, давай!" – Чего без билета? Потратился, что ли? – уютно усаживаясь, спросил проводник. Мол, хотя бы увлекательным рассказом ты можешь нас ублажить? Во ситуация! Любая история о любом безобразии будет здесь лучше, чем правда. Правда тут – самое худшее, что может быть. Любая ложь будет возвышеннее, чем правда. Ведь я же покупал билет! Но им лучше думать, понял я, что никакого билета не было и они, замечательные люди, меня спасли… и пусть будет так! Я молчал, чувствуя себя Богом, который из ничего создал Храм Любви и Добра… Все закусывали луком, но, наверное, не только лишь поэтому слезы стояли у всех на глазах. И одним лишь словом могу все разрушить! Но зачем? – Обокрали! – неожиданно даже для себя вымолвил я. Ну даешь, мастер слова! Я испугался. – Где? – цепко спросил безусый. Да, сюжет удачный, слушателей явно зацепил. – В поезде! – с изумлением услышал я свой голос. – По пути сюда! – Номер поезда какой? – спросил усатый, почти уже официально поправляя ремень и берет. Да… Разговорился на свою голову! Мы все вместе летели в пропасть, и надо было успевать еще как-то рулить. – Двадцать восьмой, – проговорил я, вспомнив историю, приключившуюся с моим другом. Что ж, и несчастья могут сгодиться, иначе куда их девать? – Точно! – Усатый торжествующе шлепнул себя по мощному колену. - Она! Какая из себя? Так. Новая сложность. – Ну… – произнес я. – Ясно! – произнес безусый почти с восторгом. Чувствовалось: вечер удался! – Бутылочку со снотворным распили? – плотоядно улыбнулся проводник. – Ну я же не знал, что со снотворным, – ответил я простодушно. Они радостно захохотали. Удачный ответ! Уходя, я слышал за дверью возбужденные их голоса. Да, с историей я им угодил. Моя красавица, стоя в коридоре, грустно глянула на меня: ну когда же?.. Работаем! Пока недосуг! Красавица вздохнула. С некоторым изумлением она увидела слезы на моих щеках. Главное – чтоб людям было хорошо! И кстати, лопоухий наконец-то оказался рядом с ней и, тыкая в абсолютно темное окошко, что-то бубнил. И здесь все будет складно! Я прошел мимо в свое купе… Вернее – в чужое, но оказавшееся моим. Сдвинул дверь и ударился о запах. Да, питание одним горохом сказывается! Я мужественно сел. К тому же царь-горох у себя на верхней полке еще и храпел. И это еще не все! – Витя! Ну угомонись! Ну что ты делаешь? – донесся жаркий шепот из темноты. Ладно! Глубокий, освежающий сон! Сдвинув одеяло, стреляющее зарницами, я улегся. – Витя… Что же ты со мной делаешь? О-о-о… Ви-итенька! Да, в этом купе можно спать только гороху наевшись! – О-о-о! Витенька! Да! Да! – вопила она. А то нет. Натренировались у себя в тундре долгими полярными ночами! – О-о-о! Витенька! О-о-о! Спасибо Вите, что хоть он не проронил ни звука. – О-о-о-о-о… – с постепенным затиханием. В купе наконец-то воцарились покой и блаженство, которые каким-то образом перетекли и в меня. Снова горячий шепот! Я вздрогнул. – Ничего, Витенька… Не горюй! С такой машинкой, как у тебя, мы нигде не пропадем! Вот это верно. Главный инструмент в хозяйстве всегда при них. Значит, и за них могу быть спокоен? Я начал засыпать под уютное покачивание. По коридору мимо, как дуновение ветерка, пронеслось: тихий, но довольно уже напористый басок лопоухого, хохоток красавицы. И за них, стало быть, можно быть спокойным? Все. Я рухнул в сон. Проснулся я в купе, освещенном неподвижным солнцем. Стоим? Видно, мои добрые ангелы не решились даже меня будить. Я сладко потянулся, выглянул в коридор: из вагона выходили последние пассажиры. Я быстро собрался. На ходу увидел, что я, оказывается, не последний: в своем купе крепко спал лопоухий… Счастливец! – Я думал, ты навсегда решил остаться! – усмехнулся проводник. – Нет. Все… Спасибо вам. – Помни мою доброту! – проговорил он почти величественно. По-моему, он уже маленько зазнался. Сказать? Сказать ему, что ничего на самом деле не было, и, кстати, взять мой билет, с двадцать первого места? Ладно уж… Пусть все остается! Не буду счастье разрушать! |