Онлайн книга «Темная комната»
|
Когда возвращались мы из гостей — уже темно было там, ничего не видно — и хорошо! Наутро встретились мы с Гагой в школе и, не сговариваясь, о другом заговорили, как будто не было никакого подземного путешествия! И вот — число я хорошо запомнил, потому что было это накануне Первого мая, — лежал я на диване, как обычно. Объелся за ужином блинов, а точнее, оладьев. Пошевелиться не мог. Глаза сладко слипались. И вдруг звонок! Абсолютно некстати! И появляется, ясное дело, Гага, кто же ещё? Кто же может ещё настолько некстати появляться?! И по глазам его вижу — вернее, даже по одному его глазу: он ко мне профилем сел, — что появилась у него очередная безумная идея! — Спишь? — с безразличием спрашивает. — Сплю, — говорю. — А что? Лучше спать, чем делать глупости! — Думаешь? — Уверен! — Прости, что я тебя поднимаю, — изысканно-вежливо Гага говорит, — но, может быть, выйдем на секундочку во двор? — А дальше? — Нет, только во двор. Этим и ограничимся. Встал я, оделся, хотя не очень-то верил, что он двором ограничится. Вышли во двор. Во всех почти окнах свет горит: понятно, завтра праздник, люди готовятся. Вот в моём окне, на втором этаже, бабушка показалась. В другом окне, тоже на втором этаже, Гагина мать встала на подоконник, свесилась, какую-то банку между стёкол поставила. Всё обыкновенно. Спрашиваю: — Ну что? Гага говорит: — Здорово, а? Почти все окна горят! Посмотрел я на него с изумлением: совсем уже, что ли, умишком ослабел, вытащил меня во двор, чтобы я посмотрел, как окна светятся в доме?! — Да… здорово горят! — чему-то радуясь, Гага говорит. — Одно только не горит… Не знаешь, это в моей квартире или в твоей? Посмотрел я: действительно, одно окно на нашем этаже тёмное. Ну и что? — Не знаю, — говорю, — в чьей это квартире, в твоей или моей, какая разница. Я у соседей редко бываю у своих, а тем более у твоих, так что точно не помню, чьё это окно. Судя по расположению, примерно посредине, оно и к твоей квартире относиться может и к моей. Могу идти? — Да… Интересно, — Гага говорит. — А видел ли ты когда-нибудь, чтобы в окне этом свет горел? — А почему бы ему там не гореть? — спрашиваю. Но сам начал уже вспоминать… Вообще, часто так было, что мы во дворе играли до темноты, видели, как в окнах начинал свет зажигаться, в одном, после в другом. И тоже мне стало вдруг казаться, что окно это, в самой середине окон второго этажа, всегда тёмным было. — Ну и что? — Гагу спрашиваю. — Не знаю, — он плечами пожал. — То есть ты хочешь сказать, что это особенное какое-то окно? Гага долго молчал, потом спрашивает: — Не знаешь, случайно, сколько окон в нашей квартире, всего? — У нас в двух комнатах — три окна, в кухне — одно и у Лидии Григорьевны с Борисом Ефимычем два. Шесть. — Так. — Гага говорит. — У нас — три, в кухне — одно и у соседа-кочегара — одно. Складываем твои окна с моими, получается одиннадцать. Теперь сосчитай, сколько всего окон на втором этаже. — …Двенадцать! То есть ты хочешь сказать, что одно окно лишнее? — Ну может, и не лишнее, — Гага говорит. — Но ясно, что оно ни к моей, ни к твоей квартире не относится. — К чему же оно относится? Где же эта комната расположена, которая ни к моей, ни к твоей квартире не относится? Гага только плечами пожал. — Как же в эту комнату попасть? — спрашиваю. — А думаешь, надо попадать? — Гага спрашивает. «Так, — думаю, — всё ясно! Гага новую загадку изобрёл, и непонятно, в общем-то, что можно ему возразить!» — Так… — говорю. — А какие окна рядом с этим тёмным окном находятся? — Со стороны твоей квартиры — крайнее окно вашей комнаты, со стороны моей квартиры — окно кочегара. Но я смотрел, и с той и другой стороны никакого продолжения дальше нет, стена. — Какого кочегара?! Того? — Ну, который в кочегарке сидит, — спокойно на это Гага говорит. — Та-ак… значит, между нашими квартирами какая-то комната, вход в которую неизвестно откуда? — Видимо, — Гага плечами пожал. — И что же там происходит? — Откуда я знаю? — Гага говорит. — И что ж это за комната такая, неизвестно? — спрашиваю. — Я расспрашивал осторожно старожилов нашего дома, — Гага говорит, — Никто из них даже не догадывается, что одно окно в нашем доме всегда тёмное. — Значит, это ты первый заметил? Гага плечами пожал: — Видимо, я. — Ну и что теперь будем делать? — спрашиваю. — Думаешь, надо обязательно что-нибудь делать? — Гага спрашивает. — Ладно, не притворяйся! — Я разозлился. — Не просто же так ты меня во двор вытащил, явно хотел что-то мне предложить! — Ну, неплохо бы, вообще, заглянуть в эту комнату, — Гага говорит. — Но вход, видимо, в неё замурован. Когда, с какой целью и что в этой комнате замуровано, вот на какие вопросы хотелось бы получить ответы, — Гага говорит. — Проникнуть через стену в эту комнату вряд ли удастся, вряд ли твоя преподобная бабуся позволит стену в вашей комнате проломить! — Бабушка? — обрадовался я — Она позволит! Пойдём, честно ей всё расскажем, она разрешит! — Да нет, — Гага говорит. — Не стоит лишних людей в нашу тайну посвящать. Думаю, самим удастся разобраться. Завтра Первое мая, все почти на демонстрацию уйдут, и мы спокойно с тобой в комнату эту проникнем. — Но как? — Думаю, на крыше за трубу верёвку привяжем и один из нас по этой верёвке до окна спустится. — Ты это называешь «спокойно»? — А что? По-моему, мы уже спускались на верёвке с высоты, по-моему, дело проверенное! — Ну, там хоть не видно было, какая высота, а тут ясно, грохнешься, всё переломаешь! — Пожалуйста, — Гага говорит, — я спущусь, ты будешь на крыше находиться, за верёвкой следить. «Нет уж, — думаю, — это не пройдёт: не позволю я ему таким надменным быть!» — Ну почему же, — говорю, — можем жребий вытянуть, кому спускаться! — Ну хорошо, — Гага говорит, — завтра в девять часов я зайду за тобой, с верёвкой. Вернулся я поздно уже, лёг спать. Но всю ночь не мог заснуть. «Надо же! Думал, что никаких больше тайн нет во всей вселенной, а оказалось, вот тайна, под боком, рядом с моим диваном, — замурованная комната!» |