Онлайн книга «Третье дыхание»
|
Вот мельница. Она уж развалилась. Быстро это у нас. Когда ехали в прошлый раз, она почти целой казалась… В промежутке целая грустная жизнь прошла. – Ты небось поливаешь меня? – вдруг произнес Боб. Я чуть буквально его не понял, в испуге отдернул струю. – В каком смысле? – пробормотал я. – Ну, в смысле – в своих сочинениях? “Новый русский”, тупой? – Да нет, – сконфуженно произнес я. Еще и не приступал, если честно. Какое, однако, самомнение у него! Почему-то думает, что перед глазами у меня ничего больше нет, кроме его персоны. Не будем разочаровывать. Ведь кроме него вряд ли мне кто поможет: деньги в больницу надо в месячный срок. Так что личность, безусловно, выдающаяся. – Я – просто русский! – гордо выпрямился Боб. Спохватившись, убрал “инструмент”, и я тоже, соответственно моменту. Молча постояв, мы пошли назад. Он потрепал любовно по холке своего “стального коня”, и мы, слегка замерзшие, сели в машину. Больше мы с ним не говорили почти, лишь звучала местная “музыка” – Яжел-бицы, Ми-ронушка, Миро-неги! – А чего это я к тебе так прилип? – вдруг он удивился. Я и сам удивлен! О “самоварной дороге” с трудом вспомнил я – напомнили деревянные двухэтажные дома, но обочины были пусты – видно, холодно уже людям стоять. Грусть и печаль. Но я ими наслаждался. Просто прекрасными были они – по сравнению с ужасом, что оставил я за кормой. Для того я, впрочем, и ехал, чтоб забыть о своем. Ну хотя бы как-то рассредоточить беду в этой печали вдоль дороги… Помогло! А Москва – всегда как-то бодрит, даже чумазыми заводскими строениями. Лишь в Москве видел такие надписи: “Строение 4”, “Строение 5”. Какая-то энергия скрыта в этих надписях! А как замирает душа на старинных центральных улицах перед скоплением темных лимузинов с нетерпеливыми мигалками! И понимаешь вроде, что не сидеть тебе в таких, не решать глобальных проблем, – но сердце сладко щемит: а вдруг? Приятно просто представить – поэтому я так люблю ездить в Москву. Боб, – глянул на него, – похоже, не так счастлив и беззаботен: сейчас дергается в пробке, а дальше, похоже, будет еще трудней. Во всяком случае, я заметил несколько насмешливых взглядов из роскошных лимузинов в сторону нашего “железного коня” с его грубыми, чуть извилистыми сварными швами, отливающими фиолетовым. Легкая брезгливость во взглядах читалась примерно так: нужны, наверное, такие страшилища, как этот “троянский конь”, и даже где-то, наверное, приносят пользу – но зачем надо было гнать его сюда, портить благолепие? Если польза от него есть – то шлите ее сюда прямо уже в виде денег, желательно – иностранных. А зачем же /это/ переть? Боб, тонкая душа, чувствовал это. – Ничего… сожрете! – неуверенно бормотал он. И у отеля, где парковались мы, чувствовалась та же самая брезгливость. Перед комиссией Боб, волнуясь, ко мне в номер зашел: – Глянь-ка: носки вроде не в тон? – Не – вроде в тон, – пытался взбодрить его я. Боб подошел к зеркалу, в глаза себе глянул: – Ну что? Бздишь, суколюб? Доложили на комиссии. И – выгнали нас. “Для принятия решения”. Никто даже не захотел выйти на печку нашу взглянуть! – Из золота им, что ли, – бормотал Боб, – печку надо было сварить? Шведам отдали наши сучья! У них даже и печки такой нет! Через пару лет сляпают только. А пока наши сучья в наших реках гнить будут, воду отравлять. Зато печка у них будет – тип-топ, не стыдно в любую виллу поставить. Хоть в Швеции, как сказал Боб, и нет вилл: дурным тоном это считается, признаком воровства. Едешь и едешь по Швеции, и сплошь – скромные деревянные домики, оставшиеся им к тому же от предков. И им это в самый раз. Это /наши/ стараются, для /своих/ вилл – чтобы /шведская/ печка у них стояла. Горе просто! А как волновался-то Боб, готовился! Носки-то, может, оказались и в тон, но вот мы оказались “не в тон”. Вечером разбрелись по номерам. Часов в девять я позвонил ему. Боялся – вдруг он опять устроит побоище в кабаке, как тогда, когда мы с ним из Африки добирались. “Ура, мы ломим! Гнутся шведы”? – …Алло, – тихий, словно не его голос ответил. Теперь еще миллионер у меня на руках! – Ну как настроение? – бодро произнес я. – Может, того?.. – А, это ты, – произнес он тускло. – А я думал, это бляди опять. Да, с этим здесь хорошо. И накануне всю ночь звонили без передыху – но тогда мы волновались, готовились, сочиняли доклад. “Плакала Саша, как лес вырубали!” – с этого Боб, по моему совету, сообщение начинал. А мое эссе “Сучья” и не дослушали даже! Так что той ночью не до /этих/ было. А теперь – /уже/ не до них! Только мы с ним пожелали друг другу спокойной ночи – сразу звонок. – Можно к вам зайти? – А вы кто? – А я Люба. – (Смешок.) – Любовь. Любовь нечаянно нагрянет! И некстати, как всегда. Была уже у меня любовь – теперь надо разбираться с ней в нервной клинике. – Извини, Люба. Нет настроения, – в трубку сказал. – Так, может, появится? – Снова какой-то странный смешок. Марихуаны, что ль, накурилась? – Нет! – Я злобно кинул трубку. Тут же – снова звонок. Выходит, не обиделась? Или – то новая уже, еще не обиженная? – Алло. – Ты чего там? – Голос женский, но грубый. – Залупаешься? Сейчас огребешь! Выселять будут? Или так убьют? Трубку повесил. Снова звонок!.. Соглашаться? Представил вдруг, как Нонна лежит, в душном пенале. Стал розетку искать, чтобы выдернуть. Но где же она? Столом, умники, задвинули. Встав на колени, яростно дергал стол. На третий дерг он вдруг поддался легко и чмокнул прямо углом мне в зубы. Сразу кинул туда язык… Шатается! Во, плата за честь – переднего зуба лишился! Но выдернул провод, как герой-связист! Укутал зуб в кошелек. И задремал спокойно. Пусть теперь только сунутся! Зуб за зуб! Раньше бы обязательно вляпался в историю! В чем сила несчастья – начисто выжигает всю дрянь. Из Москвы не могли выбраться три часа, на выезде – пробки. Работают сотни машин, воздух аж сизый от бензина! Вздыхали с Бобом. Мы тоже, увы, вносим свою грязную лепту. Но мы хоть пытались что-то изменить! Вырвались наконец на простор. Чуть вздохнули. Перелески, холмы. Ныряли с горы на гору, и наш железный коняга сзади ржал. Ничего! Пока мы его тащим – а там, глядишь, он нас повезет! – А денег я тебе все равно дам! – произнес Боб упрямо. …Впервые заметил вдруг, что в больницу как-то уверенно иду. В одной из первых бесед доктор Стас высказал мнение, что нет у меня |