Онлайн книга «Захват Московии»
|
Они тоже знали, что это очень плохо и лучше от этого поля быть подальше. — Раз уже раньше разборки были — кто его знает… Может, и в розыске… Говорите, в подвале милиции сидели? — Да, час, два часа… — (О ресторане и предложениях полковника я запретил себе говорить, хотя уже прыгало на языке.) Тут раздался звонок моего мобильника. Я в панике посмотрел — Алка! Брать или взять?.. Вдруг она… А!.. — Фредя слушает. — Привет, котик. Как дела? — В порядке. — Я хотел обрадоваться её голосу, но вспомнил о деньгах: — Но… это… Она перебила меня: — Слушай, чего я звоню. Ты когда отбываешь? — Кого я отбиваю? Никого! — Ну, уезжаешь когда? — Я? Еще не сейчас. Не быстро. Здесь пока, — решил сказать я. — Что, визу продлил? — Да, вроде такого… — Ну и отлично! Давай завтра с Наташей увидимся, я, ты и она… — Давай, только без кабанчиков… — Не вопрос. Фредя, я чего еще хочу сказать. — Алкин голос посерьезнел, что меня настрожило: «Что? Что ещё такое?» — Тут я обнаружила у этого бычка, Стояна, когда он на обед заявился, 500-евровую… Ту-дым-сюдым, в общем, он признался, что увёл у тебя штуку из пиджака и половину уже успел спустить в казино… За это я ему приятного не сделала, скандал устроила, хоть он и кричал, что у него стоймя стоит… Он вообще того, играет… Игрок. Но пятьсот я отобрала, завтра отдам при встрече. Или оттуда с Наташкой расплачусь. Она же не обязана с тобой за здорово живешь кувыркаться? — О да, конечно! Здорово живу, спасибо, что правду сказала, — выскочило откуда-то само собой: меня так обрадовали её слова, как будто я уже за границу перебрался и в Мюнхене сижу. Какая благородная девушка! Конечно, её обязательно надо взять горничной! Она такая видная, красивая… — (И пружинистая змейка где-то в глубинах приподняла сонную головку и огляделась, маятник затиликал.) — Ты где сейчас? Может, это… Она замялась: — Сейчас я… занята, в общем… Подожди, миленький, до завтра! — Да, спасибо, хорошо, не вопрос! И я, счастливый, щелкнул кнопкой. Я, конечно, оставлю ей эти деньги. Я так и знал, что этот кабанок… бычатка слямзирил!.. Игрок! Этим всё сказано. У этого Стояна стоймя стоит, а что мне от того? Ну его к туркам! Максимыч спрятал за батарею пустую бутылку, а с полки вытащил новую: — Вы, это, колбаску берите, сырочек… Может, оливьешку принести? О да, оливье, сказочный салат! — Принесите, да, пожалуйста! Оливьерушка крутой! Максимыч позвал, на зов просунулась голова и, получив заказ, исчезла. Павел Иванович отвинтил бутылке головку: — Так. Когда амуниция прибудет — дальше чего? Сегодня он уже в Питер не ездок, пусть здесь ночует. Или у тебя, или у меня, милости просим. А завтра мы отвезем его на вокзал и отправим в Питер… «Отправим» мне не понравилось: сразу вспомнился учебник фрау Фриш, где жители столицы отправляют письма, посылки и бандероли с Главпочтамта во все уголки необъятной Родины. — Что я, бандерулька? А вы сами? Не едем? — Мне вдруг так захотелось, чтобы старики поехали бы со мной, и довели бы до самолета, и посадили бы в кресло… — Это больших денег стоит, откуда у нас? Бедность, конечно, не порок, но паскудное паскудство и свинство. — А у меня есть, — сказал я. — Сколько надо? Сколько билет до Питера? — Долларов сто, кажется. — Гостиница на сутки-две? — Ну, по-разному, от 50 и выше. — Ну, скажем, тоже 200–300. А у меня есть полторы тысячи, евро. Чего, не хватает? — Да как не хватает? За глаза! Еще и на пол-литру с закусью останется, — оживился Максимыч, потирая клешни. Павел Иванович покачал лицом, но не возразил, а Максимыч, разрезая огурчик и подавая мне половинку, добавил: — А чего, сила есть, времени — воз и маленькая тележка… — Зачем тележка? — испугался я (может, они хотят по-партизански по сёльным дорогам ехать?) — Поедем на поезде! — Ясный пень, не на лошадях… Ты в Питере когда был? — обратился Максимыч к другу. Тот пожевал губами, насупился: — Да и не помню. Лет 25 назад. — Ну, посмотрим город. Говорят, красивый стал… А я обрадовался такому развороту — хотя бы они согласились поехать, решили бы все эти проблемы, усадили бы в самолет… И мне показалось, что чем больше «бы» я напихаю во фразу, тем вернее всё сбудется. Я начал хвалить Петерсбург: — Да, очень прекрасивый город… наипрекрасивейший… Вошла пожилая женщина с тарелкой оливье, в другой руке — водка. Она поставила салат на стол, увидела, что из бутылки отпито совсем мало, и растерянно удивилась: — Вы чё, не пьете, гостя не угощаете?.. А я вам вторую принесла… Максимыч сделал строгое лицо: — Да мы тут… тёрли… Дела, обмозговать надо… Давай, запас костей не ломит, — взял он бутылку и поставил на стол. «Мозгование» плавно переливалось в рюмки, оттуда — на язык, с языка — обратно в мозги, где основательно полоскалось и сушилось. Ветераны вернулись к важному вопросу, который они обсуждали до моего прихода, и я, взяв себе, как дикий хищняра, полтарелки оливье, начал есть и слушать, что было бы, если бы Гитлер победил и мог ли Гитлер сделать такой сильной и крепкой свою армию, если бы ему не помогал Сталин?.. По первому вопросу решили, что, если бы Германия победила во Второй мировой, Гитлер был бы возведен в ранг святого, евреев бы безнаказанно травили по всему свету, а немцы с удовольствием превратились бы в хозяев мира, без всяких там забот. По второму вопросу Павел Иванович напомнил, что по версальскому договору немцам всё было запрещено — иметь армию, вооружаться, лить сталь, делать оружие. И сталь лили для них в России, а танки и самолёты собирали на Украине и в Белоруссии и тайно отправляли в Германию: — Без нас вы бы фиг что сделали! Сам Геринг в наших лётных частях учился на Украине! И Денниц! И Розенберг! Даже свастику мы вам дали! — разгорячился Павел Иванович, что было для меня неожиданностью: — Как это вы так? — А вот так. Вы про Гурджиева слышали? — Он уставился мне в переносицу. — Нет… или кажется да… Это каннибал? — Без Гурджиева не было бы вашего Туле… — Какая Тула? — вначале не понял я, потом дошло — это же он о «Thulle-Gesellschaft» [85] говорит!.. — Да, Туле, знаю, общество. А Гурджиева — нет. Кто это? |