Онлайн книга «Толмач»
|
– Самбо, – коротко ответил тот. Зигги не понял. Я объяснил, что это вроде карате или джиу-джитсу. Дубягин с сонным интересом прислушивался к моим объяснениям. Но когда Зигги в шутку хотел измерить его рост, Дубягин со скрытой руганью бесцеремонно оттолкнул его от себя: – Не в цирке, еб твою мать! По дороге к Шнайдеру он еще раз спросил, что немцы собираются с ним делать. Я опять ответил, что не знаю. – Да все вы, псы, знаете! – проворчал он глухо. – Полегче, без хамства! – предупредил я его. – Да ладно там! – с презрением передернул он плечами, не вынимая рук из карманов и пригнув по-бычьи голову. Шнайдер, увидев Дубягина, беспокойно зашевелился в кресле. – Садитесь. Пролезет туда?.. Вот здоровяк!.. – Просмотрев папку, добавил: – А, ну ясно. В ОМОНе служил. – В ОМОНе был?.. – переспросил я Дубягина. Тот нехотя кивнул: – Так. – Кто же тогда пес выходит? – неопределенно пробормотал я. Дубягин уставился на меня с пренебрежительным удивлением. Шнайдер секунду смотрел на него, думал, потом позвонил Зигги и тихо попросил его побыть где-нибудь недалеко от кабинета – от такого монстра всего можно ожидать. – Чего этот фукс конопатится? – подозрительно спросил у меня Дубягин. – Боится, чтоб ты хипеш не поднял тут. – Да что я, дурной, что ли?.. Какой хипеш? Тут вешаться впору. Не до хипешей. Я чего, с дуба рухнул? Подвигав скулами, он замолк и вытащил из кармана стопку бумажек. Шнайдер наладил диктофон и попросил беженца рассказать, когда тот сдавался и где получил первый отказ. – Первый отказ?.. – переспросил Дубягин и недобро усмехнулся. – Скоро, значит, и второго ждать… Ничего не скажу – чего порожняк попусту гнать? Сами все знают. Шнайдер повторил вопрос. Дубягин уставился ему в лоб, буркнул: – В прошлом году. В сратом Карлсруэ сидел. Два месяца мандячился. Потом?.. Потом ваши фашисты рано утром нарисовались, захват слева провели, в железа взяли и в самолете отправили на родину-уродину. Шнайдер, среагировав на «фашистов» легким поднятием бровей, проверил по компьютеру его слова – все было правильно. Не отрываясь от монитора, он попросил беженца повторить причины, по которым тот просил в первый раз политубежище. – Не хотел больше в той мясорубке работать. Каждый день людей бить надоело, – лениво ответил Дубягин. – Одно ворье кругом. Зарплату задерживают. По черным делам используют. Удоя никакого. Понту нет. Надоело это обломово. Я к ним не Пятым легионом, а стражем порядка нанимался. А из меня киллера сделали: на кого укажут – того и фас!.. А с киллерами знаете что бывает? Трубой по балде – и в болото. Не хочу, чтобы от меня один костно-мышечный конгломерат остался… «Ого, лексика!» – подумал я. Как это переводить? – Ваша просьба была отклонена как необоснованная, – прервал его Шнайдер. – Какие новые факты вы хотите теперь нам сообщить? Дубягин сумрачно посмотрел на него, помедлил с ответом, прикрыл глаза, веско произнес: – А то, что через ваш отказ жизни чуть не лишился. – Порылся в карманах куртки, извлек новые бумажки и начал не спеша их перебирать. При виде бумажек Шнайдер (очевидно, поняв, что дело затягивается и одной припиской к старому отказу не обойтись), сказал, что беженца надо опросить по всей форме, пусть расскажет биографию. Выяснилось, что Дубягин родился в Мытищах, там ходил в спортшколу на самбо, доборолся до мастера спорта, выступал на чемпионатах (он вытащил истертую грамоту). С 88-го по 91-й год служил в десантных войсках, а после армии пошел в ОМОН. – Как называлось ваше отделение? Задачи? Дубягин усмехнулся: – «Игрек-хуигрек» называлось… А задачи… Всякие… Лучше уж не буду об этом, а то у немецкого надоедалы волосы дыбом встанут… Как говорится, ОМОН – всем в глазу бубон… Что приказывали – то и делали… Запрещено тайны разглашать… – Хорошо, хорошо, дальше… Тайны, тоже мне! – поморщился Шнайдер. – Здесь, за этим столом, у вас никаких тайн не должно быть! – Как бы не так! – огрызнулся Дубягин. – Родственники за границей есть? Родственников у Дубягина за границей нет, не было и быть не могло, а сам нигде, кроме Германии, не был и быть не хочет. – Чем это ему так Германия понравилась? – поинтересовался Шнайдер. Дубягин так энергично пожал плечами, что скрипнула кожа куртки: – Порядку больше. Это мне нравится. Я порядок люблю. Орднунг! И правильно Гитлер делал, что в строгости свою чадь держал! У нас Сталин был такой. А остальные – говноеды, все просрали, распродали. В обносках ходим, побираемся. Мой начальник правильно говорит: главный враг России – это сама Россия… С нее ничего путного не будет. И где эта Россия?.. Одни цитрусы, чернозадые и цукерманы кругом, все в руках держат, славян давят. Кроме Германии и податься некуда… А в Германии тихо, как на кладбище. Порядок. Он криво улыбнулся и сообщил, что в Мытищах у него был дом, жена с двумя детьми, престарелые родители. И все было бы хорошо, но он решил подработать на стороне, а начальник его не пустил: – Сцепились с ним. Я его всегда «нельзяин» называл – на все «нет, нельзя». Что плохого, что я хотел в сыскной конторе чуток подкалымить?.. «Нет, нельзя!» – начал залупляться. Я – в лай. Он меня – дубинкой. Я его – табуреткой… Еле ноги унес. В ОМОНе если что – наручниками к батарее прикуют, каждый по удару сделает – и амба, кто не спрятался, я не виноват… Я и сбежал, вам сдался, думал, поможете. А ваши писаки мне отказ по полной форме выдали. Подсекли, гады, на корню. Муниципалам сдали. Вот и вся катавасия кота Васи. Шнайдер слушал его, глядя в монитор и что-то помечая у себя на бумажке. Потом, записав адреса и данные семьи, попросил сказать, где паспорт Дубягина и как тот без документов проник на территорию Германии. Дубягин усмехнулся, вынул кулаки из карманов куртки, плотно и напоказ установил их на столе: – Не сложно, если баксы имеются. Через Украину и Венгрию. Подробнее?.. А чего подробнее?.. – нахмурился он, но нехотя поведал, что через украино-венгерскую границу был перекинут в микроавтобусе, а из Венгрии в Германию его перебросили в грузовом контейнере, где перевозилась дюжина антикварных мотоциклов для богатеев. Через что ехали – не знает: наглотался порошков и спал всю дорогу, как медведь. Растолкали и высадили ночью где-то под Лейпцигом, он пошел в полицию, его послали в один лагерь, а оттуда – сюда. Записав все это, Шнайдер еще раз попросил сказать о причинах, которые заставили его нелегально пересечь границу Германии и так же нелегально находиться в данный момент на ее территории: – Зачем вы еще раз приехали в Германию?.. Вы же знаете, что вторично мы заявления не рассматриваем, кроме особых случаев. |