Онлайн книга «Толмач»
|
Фрау Мизера встрепенулась: – Кто же их не знает?.. Черные такие, здоровые, дикие, бородатые, лесным по том пахнут… Приятные мужчины! – Я одному беженцу-чеченцу переводил, а он возьми да умри после интервью от инфаркта!.. Тейп говорит – ты его разволновал, вот он и умер, и поэтому мы тебя в кровники запишем! Ну, кровная месть… Слышали, наверно… Переломали все в квартире, меня ногами избили, ту бедную женщину зверски изнасиловали… – А зверски – это как? – спрашивает она, расширенными глазами глядя на меня. Орел тоже замер – казалось, прислушивается, ждет. Недобро крутит головкой, в которой злобы куда больше, чем мозга. – Зверски?.. Ну… Это так… – теряюсь я, но тут же нахожу ответ: – В собачьей позе. Сзади. По-звериному. На четырех костях… – Надо показать, как именно!.. Все надо точно проверить! – И Лизетта перемахивает через аппарат, скрывается за ширмой и глухо зовет меня оттуда: – Сюда, пожалуйста! Надо все в точности показать, проверить, уточнить… Украдкой глотнув из бутылки тинистого шнапса, я неуверенно движусь мимо орла, не спуская с него взгляда. Злобная птица ревниво и вызывающе смотрит мне в глаза, но потом нехотя взлетает с ширмы на шкаф. Лизетта стоит на кушетке на коленях. Задрав юбку на спину, оголив ослепительно-белый зад и повернув ко мне ангельское личико, она шепчет: – Ну, показывайте же, давайте!.. Все внесем в протокол!.. Давайте! Быстрей! Туда и обратно! Туда и обратно! Я кладу руки на ее прохладные ягодицы, продвигаюсь по спине до плеч. Она вдруг выворачивается, ловит губами мои пальцы и начинает их сосать. Очки сползают с ее носика, дрожат на кончике. Она урчит, входя в раж, а я боюсь, что она откусит мне пальцы. «Вот отчего столько инвалидов в приемной!..» – понимаю я, на всякий случай оглядываюсь (орла не видно, индюки молчат), неуклюже высвобождаю из лосин ремень и стегаю по ее светящимся, как фосфор, ягодицам. А Лизетта, по-рысьи изгибаясь всем телом, умоляюще смотрит на меня из-под съехавших очков. Надо спешить… Но очень трудно, почти невозможно проникнуть в нее – так узок ее мышиный глазок… Кажется, вот-вот лопнут узкие упругие бедра, хлынет кровь… Медленно, но настойчиво я проникаю в горячее нутро, располагаюсь в нем по-хозяйски и начинаю шуровать, как заблагорассудится… Наконец, под гвалт и клекот, под скрипы кушетки и стоны, под бой часов и истошные звонки телефона мне удается показать ей, что именно сделали негодяи с бедной женщиной, да так удачно и убедительно, что Лизетта валится без сил на кушетку, а я, стреноженный лосинами, допрыгиваю до стула и отдуваюсь на нем, отпихивая индюшек, которые опять начали бродить по кабинету, всполошенно взбалтывая и перекидываясь тирадами истошных трелей. …Когда я прихожу в себя, Лизетта уже сидит за столом как ни в чем не бывало. Орла не видно, окно закрыто. Яблоки с пола собраны в миску. – Беженец, продолжайте! – официальным тоном говорит она, поглаживая рычажок аппарата миниатюрными пальчиками (очки на месте, прическа в порядке, только две верхние пуговицы на блузе оторваны с корнем). Я роюсь в мыслях, забыв, о чем говорил. В голове кавардак и бардак. «Милиция была… ОМОН был… Чеченцы тоже… Дальше что?.. А, КГБ!..». – Потом начали меня опять по телефону ругать, пугать, прессовать. Только теперь уже не милиция, а похуже – сам КГБ!.. – зловеще смотрю я ей в глаза, надеясь, что на нее подействует это магическое слово. – Знаете КГБ?.. – Конечно. Кто же его не знает? Там такие сильные парни в галстуках и с наручниками… – опять мечтательно тянется она рукой куда-то вниз. Но я уже не обращаю на это внимания и долблю, как та индюшка: – У вас там в бумагах есть повестка из КГБ. Видите?.. Вон, зловещая, с грифом «Комитет Государственной Безопасности», где белым по черному написано, что мне надлежит явиться 06.06.06., в 06 часов утра в комнату № 666 для беседы. Обратите внимание на время! – значительно подчеркиваю я. – День и ночь работают… Конвейер. Я сдуру пошел… И что же?.. Три часа капитан со мной в бильярд играл и так и не сказал, что им от меня надо. – Как так? – Она делает круглые глаза, удивленно вытягивая вперед пухлый кружочек рта. – А вот так. Сам не знаю, как. Мы, говорит, к вам сегодня только присматривались. А разговор у нас будет завтра. Ну, кто своими ногами второй раз в КГБ пойдет?.. Да еще после таких предупреждений?.. Тем более что я бильярд не люблю. Вот если бы у них пинг-понговый стол стоял, тогда другое дело, а так… – Я машу рукой, а ногой пихаю черную жирную настырную индюшку, украдкой начавшую глодать ножку моего стула. – Я думаю, они двойного агента хотели из меня сделать… «Пуля по вас плачет», – сказал мне капитан напоследок… Фрау Мизера всплескивает руками, вскакивает: – Вы только подумайте! Ужас! Так и сказал? Не может быть! Покрутившись вокруг стола, она вдруг подходит к раскладушкам, откидывает одеяло, я вижу белые крупные яйца с младенческими ушами. – Учтите, они все слышат, – говорит она и накрывает одеялом ушастые яйца, потом по воздуху перелетает через стол и хватается за рычажок аппарата: – Еще случаи преследования? – смотрит она неожиданно мягким и доверчивым взглядом поверх очков. Я уже не знаю, что говорить: – Плохи мои дела! Помогите! Всюду гонят и преследуют! С одной стороны – ОМОН делает шмон, с другой – чеченцы угрожают, с третьей – мафия подстерегает, с четвертой – КГБ вплотную навис! Сколько можно? Описывая свое тяжелое положение, я настороженно слежу за индюшками, которые, сгрудившись возле стола, косо смотрят мне в глаза, переминаясь на кривых лапах и пуская сочувственные трели. Белая альбиносица тоже выползла из-под раскладушки и улеглась на паркете. Глаза затянуты пленкой, судороги. Шея в крови и без перьев, на голой головке – ссадины, а золотое кольцо на лапе надорвано орлиными когтями. Ее трясет. – Прошу войти в мое положение и учесть, что я верой и правдой служил и потерпел на работе… Теперь припадаю к стопам и прошу помочь… – ною я дальше. – Припадаете? Это как? – шаловливо оживляется Лизетта и манит пальчиком. Проклиная себя в уме, распугивая индюшек и отпихнув сдыхающую альбиносицу, я обхожу стол и, рухнув на колени, бьюсь головой о пыльный паркет, хватаю и целую ее маленькие ножки. Индюшки, гоношась и визгливо перекликаясь, кидаются на меня, клюют куда попало. – Все, хватит, хватит, щекотно!.. Встаньте!.. – кричит Лизетта. – Щекотно, не хочу!.. Все, конец!.. – уже злясь, приказывает она и поджимает под себя одну ногу. Индюшки тоже, как по команде, поджимают одну ногу под животы и замирают наподобие аистов. – Как в зоопарке!.. – бормочу я, вставая с колен. – В зоотеатре, скажите лучше! – поправляет меня Лизетта и окончательно отталкивает от себя: – Идите, садитесь, где сидели!.. Надо докончить. Чего вы опасаетесь в случае возвращения на территорию бывшего Советского Союза?.. – холодно блестит она очками, на глазах превращаясь из милой секси-Лизетты в злую фурию фрау Мизеру, которая только что сняла с головы пилотку, повесила на стену хлыст и вымыла окровавленные руки. |