Онлайн книга «Толмач»
|
Зигги тем временем раскатал каточком чернила по полосе и велел Димку вымыть руки холодной водой, добавив, что именно холодная вода делает отпечатки пальцев четкими, а горячая, наоборот, расширяет руку, и отпечатки видны хуже, ибо линии сливаются между собой. А на фотокопии отпечатки вообще видны лучше, чем на оригинале, только не забыть кнопку «КОНТРАСТ» нажать. Видно, курс маленьких хитростей ему преподавал ушлый спец. Димок стал отнекиваться: – Да чего мыть?.. Я каждый день купаюсь… Е-мое, отпечатки!.. Что я, вор?.. Наин, их виль нихт! [17] – начал было он, но Зигги споро управился с одной рукой и, переходя к другой, спросил: – Кто он вообще?.. Откуда? Что ему у нас надо? – Из Казахстана, русский немец. Он уже два года тут, – показал я ему дату въезда. – Как два года? – остолбенел Зигги: – О, черт!.. Два года! – А что такое? – Как что?.. Если беженец не является к нам сразу по приезде, то он автоматически переходит в группу нелегально живущих, а это – другой контингент, которым занимается другое ведомство. И Зигги, набрав чей-то номер, изложил суть проблемы, выслушал ответ: – Понял… Да… Так и сделаем, – и попросил меня идти наверх, к Тилле: – Он разберется в этом казусе. Идите. И папку не забудьте. – Курить не хочешь? – спросил я у Димка, зная, что спешить некуда (дела идут, контора пишет). Курить Димок, конечно, хотел. – Ладно, покурите, – важно разрешил Зигги, вкладывая лист с отпечатками в сканер. – Сто грамм тоже не помешали бы для храбрости? – Клар [18] , – ответил Димок. – Но мне нельзя, крыша едет. Я киксом занимаюсь, если что – въебу насмерть. – Кикс? – Ну, кикбоксинг. – Это что за спорт? – А такой: хуярь и пизди, куда можешь – и все. По рогам – и с копыт! Хороший спорт. – Очень, – согласился я. – Но поднятие покрышек от грузовиков мне больше нравится. – Рихтиг [19] , тоже ништяк, – кивнул он, закуривая. – А курить тебе можно? – Да делай чего хочешь. У нас в секции все чего-нибудь нюхают или хавают. А два немца – так вообще фиксеры [20] , на игле всю дорогу сидят. Главное – удар поставить, чтоб ногой сразу по башке попадать. У нас схватки быстро кончаются: раз-два – и готово! И Димок, вдруг подпрыгнув, ударил ногой по календарю на стене, оставив на нем грязный след от подошвы. – Ты что, сдурел? – удивился я. – А что?.. У них много есть, другой повесят. На балконе я узнал, что Димок в разводе и под судом, все жена-потаскуха виновата. Больше ничего узнать не удалось, потому что в комнату переводчиков ввалилось темное арабское семейство, за ним следовал коллега Хуссейн с горой папок в руках. Помахав мне через балконную дверь, он начал зычным голосом опрашивать небритых мужчин и забитых женщин, к которым жалась смуглая детвора. Сейчас Хуссейн был чем-то похож на своего тезку-тирана, когда тот ведет Военный Совет. Он так орал на перепуганных арабов, что дети подняли плач, и мы поспешили уйти с балкона. Тилле был не в духе, мельком кивнул, продолжая возиться с компьютером. Долго налаживал диктофон, внимательно изучал паспорт, потом спросил, не включая диктофона: – Дата въезда в Германию – два года назад. Почему?.. – Въехал как потомок немца-переселенца, по параграфу 8. – Шварц. Это ваша фамилия? Димок живо отозвался: – Это жены-хуры [21] фамилия. – А ваша фамилия как? – Семёночкин. – Sе-mjo-nоtsch-kin… Уф, трудно… Китайские даже легче. Недавно вот целая цистерна китайцев сдалась. Как селедки друг на друге, под видом мазута, от Харбина до Берлина, тряслись, трое не выдержали, задохнулись, так с трупами и ехали… Ну ладно, продолжим. Паспорт казахстанский. Срок паспорта истекает в этом году, а срок визы – через три месяца. А въехали вы в Германию вообще два года назад. Что вам тут надо?.. – поморщился Тилле. Димок важно начал: – Помогите, спрячьте!.. Я самбо, киксинг, спорт, могу хорошо драться!.. Битте!.. – Где семья? – Нету жены. Капут. Развод. Разошлись. – И Димок для убедительности раздвинул руки до краев стола. – Я ее муттер-мать прибил. Выпила кровь, сука. Мне тогда еще восемнадцати не было, когда я ее утюгом ухнул. Условно трояк вмазали. Вот и маюсь. – В чем вообще дело? – не понял Тилле. – Что вам от нас надо? Димок сгорбился, явно готовясь к исповеди: – Да как сказать… Где начать… С чего начать, не знаю… – Что?.. – Не знает, с чего начать. – Пусть покороче и по существу. Русские любят долго рассуждать. А мне еще на совещание ехать. В чем суть? – А суть такая, что я всех их мать ебал, фашистов! – твердо ответил на это Димок, стукнув мозолистым кулаком по столу. Тилле насторожился, услышав знакомое слово: – Нас ругает? Мы фашисты? – Нет, семью. Тещу свою. Димок с горестным видом полез за сигаретами. – Тут курить нельзя, – предупредил Тилле. – Тогда выйду. Устал. Волнуюсь. Паузе, битте, – добавил он. – Очень прошу выйти на минуту. Тилле кивнул и повернулся к компьютеру, бросив: – Перерыв пять минут! Пусть соберется с мыслями. Он немецкий знает? – Говорит, на немке был женат. Кое-какие слова знает, – ответил я. – Ясно. Он просто боится, что ему визу не продлят, раз он в разводе, – предположил Тилле. – Идите, взгляните, что он там делает… В коридоре мы встали у окна. Димок нервничал, ходил туда-сюда. – Димок, я тоже что-то не понимаю. Что ты от них хочешь? – Я кивнул на дверь кабинета. – Развод, суд. Что дальше будет – неизвестно. Виза нужна. – И ты думаешь, что они дадут тебе политубежище? – Пробирен [22] можно. А что, шансов нет?.. Я пожал плечами: – Какие могут быть шансы?.. Кто тебя преследовал?.. |