Книга Как кошка с собакой, страница 44 – Андрей Жвалевский, Евгения Пастернак

Оторваться от расчетов удалось только часа в четыре дня, к этому моменту все уже сходили пообедать, несколько раз перекурить и прогуляться. Коллеги были бодры в предвкушении окончания трудового дня, а Петрова — голодна, зла и несчастна.

— Ира, пойдем кофе последний раз попьем, — позвала ее Таня.

Коллеги уже два года сидели за соседними компьютерами, близкими подругами не стали, но были добрыми приятельницами. Они не скатывались на обсуждение личной жизни, зато вовсю ругали дурака-шефа и маленькую зарплату.

— Почему последний? У нас что, кофе кончился?

— Ну ты даешь! Я сегодня целый день об этом рассказываю. Уже всем уши прожужжала. Увольняюсь я.

— Как?

— Да, собственно, уже уволилась. Месяц отработаю — и вперед. Представляешь, у меня есть подруга, а у нее муж. А у мужа фирмочка небольшая, они там торгуют чем-то. Я пока не вникала. Короче, ищут бухгалтера, начальная зарплата даже больше, чем здесь, а главное, офис на соседней улице от моего дома. Ты представляешь?! Через дорогу перешла — и уже на работе. Я, конечно, сразу согласилась. У нас здесь ловить нечего, а там перспективы, у них фирма растет, штат молодой.

Таня была чудо как хороша. Глаза горели, она активно махала руками и все время вскакивала со стула — то чашку взять, то кофе принести — как будто уже прямо сейчас собиралась бежать навстречу новым перспективам.

А на Ирину навалилась тоска. В ушах прочно застряло «у нас здесь ловить нечего». Сразу представилось, что она сидит на берегу заболоченного озера и держит в руках пустой сачок.

Вечером Петрова была совсем разбита. Болели руки, ноги и голова. Это состояние замечательно описал пес Шарик в книжке про Простоквашино: «Лапы ломит и хвост отваливается».

От навалившейся депрессухи мог бы спасти какой-нибудь покетбук с романчиком, но, как назло, ничего интересного дома не завалялось. Шоколад Ирина Николаевна весь съела еще неделю назад, а новый не покупала, чтобы не искушать себя лишними калориями.

Она обшарила на кухне все шкафчики — ничего вкусненького обнаружено не было. Пришлось отрезать кусок черного хлеба, намазать маслом и густо посыпать сахаром.

С этим бутербродом Петрова уселась за компьютер. Собственно, она и не собиралась ничего писать, а вовсе наоборот, собиралась скачать себе что-нибудь из интернета, но на рабочем столе так призывно торчали «Сладкие грезы», что рука с мышкой дрогнула.

— Отвратительное название, — сказала Ирина и начала стучать по клавиатуре.

Грезы

Когда я работаю, то мобильник, как правило, отключаю. Неадекватна я в процессе творчества, особенно если заказ срочный. Своих не узнаю. А тут вот почему-то не выключила. Да еще и ответила, хотя номер был незнакомый. Я ж говорю: в таком состоянии не только своих не узнаю, но и чужих не отслеживаю.

— Алле, — сказала трубка, — это Анатолий. Нужно подъехать.

— Куда подъехать? Какой Анатолий? Извините, я очень занята.

— Такой Анатолий, который Толян. С «бэхи», какую ты вчера бабахнула.

Абонент хохотнул. Я смотрела на экран и мучительно соображала: 1) что у меня с композицией; 2) не маловат ли логотип; 3) кого я вчера бабахала.

— Это который у универсама? — озарило меня. — Мы же вчера разобрались.

— Разобрались, да не разобрались. Надо подъехать.

— Куда еще подъехать? И вообще, откуда у вас мой номер телефона?

— От верблюда, — ответил друг животных Толян. — Короче… Тут по страховке вопросы.

Тут я поняла: 1) в композиции провален верх; 2) логотип нужно делать черно-белым; 3) да пошли они со своими наездами!

— Вот что: если у моей, — я тщательно выделяла личные местоимения, — страховой компании появятся ко мне претензии, то они свяжутся со мной. Пока!

— Э! Погоди! — что-то человеческое прозвучало в голосе Толяна, и я не бросила трубку. — На самом деле… это… шеф просил приехать. Дело у него какое-то.

К этому моменту я уже четко понимала, как мне выстроить постер, поэтому решила смилостивиться:

— Ладно. Если не в Бирюлево, заеду.

— Какое Бирюлево? Центр! Записывай.

Толяновскому шефу поперло: его офис находился рядом.

В десяти минутах ходьбы или пятнадцати — езды.

Правда, с парковкой получилось все двадцать пять, но это было даже удачно. Пусть подождут, раз им надо. На входе уже ждал Толян.

— Здорово, — буркнул он, отчего-то не прибавив ни «корова», ни «овечка», ни хотя бы «гусыня», и повел в глубь офиса.

В кабинет вводить не стал, только показал направление. Секретаршу я миновала с ходу, та только ресницами похлопала. Ни черта работать не умеют, отрабатывают жалованье… совсем не головой.

— Здрасьте, — сказала я, плюхаясь перед боссом, — слушаю вас.

— Добрый вечер, — ответил босс, напрягаясь, — а с кем имею честь?

«Не узнал, болезный! — обрадовалась я. — Ну, поразвлекаемся».

— Неужели не вспомнили? — я постаралась изогнуться посексуальнее, но в рамках дозволенного.

Судя по этой Барби в приемной, на босса такие штучки должны оказывать парализующее действие. Так и случилось: босс поплыл.

— М-да… э-э-э… конечно… но не совсем…

— Вы попросили меня заехать вечером, — продолжала я грудным голосом, — и вот я здесь.

Заметьте, ни слова вранья я не произнесла!

— Я попросил?

«Хорошего понемножку», — решила я и сказала уже нормальным голосом:

— Я вашу машину вчера побила. То есть… обоюдная вина. А сегодня ваш водитель мне позвонил.

— А-а-а! — обрадовался босс. — Припоминаю. Ты ж вроде дизайнер?

«Надо было еще его помурыжить», — запоздало сообразила я. Вечно меня подводит природная доброта.

— Типа того.

— Есть работа. Учитывая обстоятельства, можешь быстро сделать?

— Какие еще обстоятельства?

— Ну машину-то ты мне побила.

— Обоюдная вина, сами сказали.

В глазах у хозяина кабинета появился нехороший огонек.

— Я сказал, я и отменю. Короче, берешься?

Желание спорить отпало. Такой, если озвереет, может и в асфальт закатать.

— Что за работа?

— Секретарша продиктует.

— Она умеет читать? — удивилась я.

— На трех языках, — казалось, что босс говорит о породистой лошади. — И компьютер в этом… в совершенстве…

— А вы на скольких языках? — мне хотелось хотя бы укусить этого бугра с горы.

— На одном, — ответил он, — и то с трудом. И на компьютере только в игрушки умею. Но, заметь, не я у нее в секретарях, а она у меня. Так что иди (он кинул взгляд на визитку, которая лежала на столе), Марина Дмитриевна, и работай. До свидания.