Онлайн книга «Гипсовый трубач, или Конец фильма»
|
– Вы преувеличиваете! - зарделся польщенный ветеран острого пера. – Ну как же, как же… - вполне искренне отозвался Андрей Львович, вспомнив, как покойная Светлана Егоровна, достав из почтового ящика свежую «Правду», первым делом искала новый фельетон знаменитого Болта. – Как вам мой платок? - поинтересовался старичок, вытянув шею, чтобы лучше было видно. – Париж? - уточнил режиссер. – Да, галерея Лафайет. Вы, Дмитрий Антонович, знаете толк в дорогих вещах! Это мне правнучек подарил. Кеша. Он скоро сюда приедет. Ну что ж вы стоите? Присаживайтесь! – Спасибо! - Кокотов взялся за стул. – Нет, нет! - забеспокоился старичок. - Сюда нельзя. Здесь сидит Жуков-Хаит. К тому же, он теперь Жуков - поэтому лучше сюда. Наконец соавторы расселись. Жарынин в ожидании официантки взял кусочек черного хлеба, намазав горчицей и посолил. Кокотов, которому после перцовки страшно хотелось есть, сделал то же самое. Ветеран подвинул к ним банку из-под китайского чая с каким-то зеленым порошком: – Угощайтесь! – Что это? - спросил Андрей Львович. – Как что? Морская капуста! Жарынин вежливо подцепил немного зеленого порошка на кончик ножа и стряхнул на свой бутерброд. Кокотов, поблагодарив, оказался. – Напрасно, Андрей Львович! Как вы думаете, сколько мне лет? – Затрудняюсь, - пожал плечами писатель, отметив про себя, что старичок-то запомнил его имя-отчество с первого раза. – Девяносто восемь! А как я выгляжу? - Болтянский для наглядности обнажил зубные протезы, бесплатные, судя по неестественной белизне. – Потрясающе! - согласился Кокотов. – Больше семидесяти двух вам не дашь! - подтвердил режиссер. – А все благодаря ей! - Старичок зачерпнул капусты и отправил в рот. - Сорок лет я без нее не сажусь за стол. Она моя спасительница! В перестройку совсем из аптек исчезла. Так я, поверите ли, талоны на водку за нее отдавал - мне со всей Москвы несли! – Только капуста? - уточнил Жарынин. – Нет, еще, конечно, секс! Секс и морская капуста делают человека практически бессмертным! – Секс? - Режиссер многозначительно задрал брови. - И кто же эта счастливица? – Есть вопросы, на которые мужчина не отвечает! - ответил Ян Казимирович, и в его сморщенном личике появилось выражение блудливой суровости. Наконец к столику подкатила свою тележку официантка - довольно еще молодая женщина с измученным лицом и золотыми зубами. – Капустный салат и щи, сосиски, - объявила она. - Вы сегодня без заказа. – Щи да каша - пища наша! - оживился Жарынин. - Ты чего такая грустная, Татьяна? – А чего радоваться, Дмитрий Антонович? Уволят нас всех скоро. На что своих кормить буду? – Так уж и уволят? – А вы разве ничего не знаете? Нас же продали. – Кому? – Ибрагимбыкову. – Так уж и продали? – Говорят, продали. А вам разве не сказали? – Слышал кое-что… – Помогите, у вас же связи! – Помогу. А что на второе, кроме сосисок? – Курица. Можно вегетарианское… – Давай курицу! Татьяна грустно кивнула и укатила тележку. – Странно! Раньше порции были больше! - удивился Жарынин, вглядываясь в тарелку. – Увы! - Ян Казимирович вынул из сафьянного футляра массивную серебряную ложку, тщательно протер ее салфеткой и погрузил в щи, которые предварительно густо посыпал морской капустой. – Интересные у вас приборы! - заметил Кокотов. - Фамильные? – Не совсем. Хотя как посмотреть… А вы знаете, чей это герб? – Чей же? – О, ни за что не догадаетесь! Но сначала надо вам кое-что рассказать! – Ян Казимирович! - перебил его Жарынин. - Неужели вас не беспокоит судьба «Ипокренина»? – Нет. Во-первых, в моем возрасте нервничать вредно. А во-вторых, Кешенька сказал, что все будет хорошо. – А кто же у нас Кешенька? – Юрист. Очень хороший. Он даже ведет колонку «Законник» в газете «КомивояжерЪ». Читали? – Не приходилось. – Напрасно. Кеша пошел в моего дядю. Великий был юрист! В 1906-м он защищал эсера Шишова, застрелившего пензенского обер-полицмейстера, и выиграл процесс. Шишова оправдали. После этого Шишов взорвал воронежского вице-губернатора и ранил начальника курского жандармского отделения. Только тогда его повесили. Но лучше я расскажу все с самого начала! – Ян Казимирович… - начал было режиссер, но опоздал. – …История моего рода крайне интересна. Я, конечно, мог бы начать с XVI века, когда наша фамилия впервые появляется в хрониках… – Да что уж там… Давайте со времен Чеха, Ляха и Руса, - сокрушенно вставил Жарынин. – Ладно, ладно, Дмитрий Антонович, я знаю, вы уже слышали мою историю. Но ведь Андрей Львович не слышал! Вам интересно, Андрей Львович? – Оч-чень интересно! - мстительно потер руки Кокотов. – Ну так слушайте! Мой дед Станислав Юзефович Болтянский попал в Сибирь за участие в польском восстании. В Тобольске он остепенился и женился на дочери такого же ссыльного поляка - Марысе Гржимальской. О, это была романтическая история! Он стрелялся из-за нее с офицером гарнизона Захариным, был ранен и шел под венец с неподвижной рукой на черной перевязи. Мой отец Казимир Станиславович родился в Тобольске, окончил Казанский университет и служил по налоговому ведомству в Красноярске. Женился он, вопреки воле отца, уже не на польке, а на русской - дочери купца второй гильдии Антонине Коромысловой. У них было четыре сына: Бронислав, Мечислав, Вячеслав и я, младший. Когда грянула революция, мне было всего семь лет, но я хорошо помню, как отец, сильно болевший, призвал нас к своему одру и сказал… – Евреи и поляки развалили великую Империю! И за это вы еще ответите! Собеседники подняли головы и увидели нависшего над ними бородача в старых джинсах и льняной косоворотке, перетянутой в поясе солдатским ремнем со звездной пряжкой. – Ах, Федор Абрамович! - боязливо заулыбался иолтянскии. - А у нас тут прибавление… Разрешите представить… – Вижу! Не надо, - буркнул бородач, уселся за стол и заорал так, что дрогнули стекла в рамах: - Татьяна!!! Старики как по команде перестали есть и опасливо оглянулись. – Бегу-у-у! - Официантка торопливо катила к их столу тележку. Она боязливо выставила перед Жуковым тарелку с налитыми до краев щами, да и капустного салата ему положила больше, чем остальным. Конечно, такая несоразмерность была молчаливо отмечена соавторами. Впрочем, на этом несправедливость не заканчивалась: если всем достались куриные крылышки, похожие на крошечные пупырчатые бумеранги, то Жукову Татьяна принесла внушительную ножку, напоминавшую дубинку. |