Онлайн книга «Гипсовый трубач, или Конец фильма»
|
– Вы здоровы? – Да. Просто устал… - ответил Кокотов, стараясь говорить в сторону. – Я тоже устала. Вы получили мою записку? – Получил. Я думал, вы уже не вернетесь. – А я вот вернулась… - Она горько усмехнулась. - У меня сегодня был неудачный день. Знаете, в такие минуты хочется поплакаться кому-то, кого знаешь давно. Очень давно. Вот я и пришла к вам… – Ко мне? – К вам… Вы меня, конечно, так и не вспомнили? – Н-нет, извините… – Не извиняйтесь! Я же была тогда ребенком… подростком… – Мы жили по соседству? - предположил Кокотов. – Мы жили по соседству. Встречались просто так. Любовь проснулась в сердце, Сама не знаю как… – тихонько напела Наталья Павловна. - Нет. Не угадали. Холодно! - Она даже поежилась. – Можно закрыть форточку, - предложил недогадливый Кокотов. – Ну, Андрей Львович, просыпайтесь же! Вы забыли игру в «тепло-холодно»? – А-а! Да-да… Подростком? Подростком… Ага-а! - обрадовался он, вспомнив свой недолгий педагогический опыт. - Я был у вас учителем… в школе. Да? – Теплее. Но не в школе. Ну, вспоминайте же! – Вы обещали подсказать! Одно слово… – Пожалуйста: «Березка». – «Березка»? – А что вы так удивленно смотрите? Вы хотите сказать, что никогда не работали вожатым в пионерском лагере «Березка»? – Работал… – Тогда напрягитесь! Первая и вторая смена. Первый отряд. Наташа. Кроме меня, в отряде больше Наташ, как ни странно, не было. – Наташа? Ну конечно! Ну как же! - воскликнул Кокотов, однако на самом деле ничего не вспомнил, кроме шеренги тусклых подростковых теней в красных галстуках. - Значит, это теперь вы! Кто бы мог подумать! Сколько же лет прошло? – Много. Слишком много. – Да-да… Но вы отлично выглядите! – Спасибо. А за встречу надо бы и выпить! - мечтательно предложила она. – Разумеется! Но у меня… у меня… - засмущался писатель. - Я сбегаю к Жарынину. Займу… – Не надо никуда бегать, Андрей Львович! Современная женщина с пустыми руками в гости не ходит. Она вышла в прихожую, вернулась с пакетом «Седьмого континента» и выставила на стол бутылку красного французского вина, коробку швейцарского шоколада и шикарно упакованную кисть янтарного винограда. Все ягоды в грозди были совершенно одинакового размера, напоминая шарики, извлеченные из большого подшипника и сложенные в виноградную пирамидку. Затем Наталья Павловна изучила посудное содержимое серванта, извлекла оттуда два пыльных фужера и подозрительно их осмотрела. – Пойду - вымою. А вы пока тут… Штопор там! - она кивнула на нижние створки серванта, подклиненные сложенной бумажкой. – Откуда вы и это знаете? – Здесь все одинаковое. Кроме людей. Она ушла в ванную и включила там воду. Кокотов стремглав выскочил из-под одеяла, сорвал с ног дырявые носки, добыл из чемодана свежие, натянул, затем посолдатски быстро оделся, пригладил пятерней волосы и даже успел для освежения дыхания пшикнуть в рот дезодорантом «Superbody» из баллончика, счастливо забытого на столе. Глянув на себя в зеркальный мрак ночного окна, он остался доволен собой. Когда Наталья Павловна, нарочно задержавшаяся в ванной, чтобы дать писателю время привести себя в порядок, вернулась в комнату с сияющими бокалами в руках, Андрей Львович уже второй раз вворачивал в пробку старенький штопор с пластмассовой ручкой. С первой попытки штопор сорвался. – Погодите! - поняв, в чем дело, сказала она. - Переверните бутылку и подержите вниз горлышком. Вот так. Теперь дергайте! Чпок! – Минутку! - Она взяла и внимательно осмотрела пробку. - Нормально. Пить можно. Кокотов, как и положено, плеснул немного вина сначала себе - и на рубиновой поверхности закружились кусочки раскрошившейся пробки. Потом он галантно налил гостье, а в завершение дополнил и свой бокал до нормы. – За нечаянную встречу! - произнесла Лапузина с улыбкой. – За встречу! - Кокотов торопливо отхлебнул, чтобы заглушить дезодорантовую гнусность во рту. – Роскошное вино! - похвалила она, прикрыв глаза от удовольствия. – Терпкое, - подтвердил Андрей Львович, сложив рот в дегустационную гузку, хотя на самом деле никакого вкуса после «Superbody» не почувствовал. – Очень тонкий фруктовый оттенок… – Смородиновый, - уточнил писатель, незаметно смахивая с губ пробочный сор. – Знаете, о чем я подумала, когда вы наливали вино? – О чем? – Я подумала: почему-то считается, что первому мужчине женщина достается во всей своей чистоте и непорочности… – А разве это не так? – Разумеется, нет. Первому мужчине достается весь девичий вздор: гордыня неведенья, подростковые комплексы, глупые надежды, случайный разврат, происходящий от незнания собственной души и тела… В общем, все эти крошки и мусор… - Она кивнула на кокотовский бокал. - Зато позже, с опытом, женщина становится по-настоящему чистой, непорочной, верной, цельной и пьянящей, как это вино. И счастлив мужчина, его пьющий! Они чокнулись и выпили еще. – Вам не нравится вино? - проницательно усомнилась Наталья Павловна. - Или вы со мной не согласны? – Ну что вы?! Чудо! - отозвался Кокотов, зажевывая жгучую химию дезодоранта виноградом. - Возможно, вы в чем-то и правы… – В чем же я права? – Женщины, с которыми лучше завершать жизнь, нравятся нам обычно в самом начале. И наоборот: те, с кем стоит начинать свою жизнь, привлекают нас лишь в зрелые годы… – Роскошная мысль! - воскликнула Лапузина и посмотрела на Кокотова с тем особенным интеллектуальным любопытством, которое женщины удовлетворяют обычно только в постели. - Надо обязательно почитать ваши книги! – Я работаю больше под псевдонимами… – Это неважно. Фамилия не имеет значения. Оттого, что я двенадцать лет назад сделалась Лапузиной, я не перестала быть Обояровой… – Обояровой?! – Обояровой! Ну теперь-то вы меня, наконец, вспомнили? Вспомнил! Еще бы! Как не вспомнить, если из-за этой мерзавки он чуть в тюрьму не сел! А дело было как раз на следующий день после ночного овладения Елениным Невинномысском. Счастливо утомленный, Кокотов лежал в своей вожатской келье. Добрая Людмила Ивановна, войдя в его любовное положение, разрешила юноше подремать до построения. Она вообще была довольна, что он забыл наконец шалопутную Таю и обрел радость познания с вполне приличной девушкой. |