Онлайн книга «Парижская любовь Кости Гуманкова»
|
– Пошли на паспортный контроль! – распорядился товарищ Буров. – А этот? – спросил Спецкор. – Куда он денется? Пограничник заглянул в мой молоткастый и серпастый, поставил штамп и сказал: «Привьет!» Постепенно вся группа прошла контроль и столпилась в ожидании товарища Бурова и Спецкора, которые не торопились покидать зарубежье. – А может быть, все-таки заблудился? – жалобно предполагал совершенно скисший рукспецтургруппы. – Вряд ли…– с необычной серьезностью отвечал Спецкор.– Опытная тварь… – Но почему? Он же мог и раньше? – В половине случаев уходят именно в последний момент… Психология… И расчет: труднее задержать… – Вот сука! – налился кровью товарищ Буров. – Лучше подумайте, как по начальству докладывать будем! Если тихо ушел – хрен с ним, а если начнет, сволочь, заявления делать? – Но ведь проверяли же! И у вас тоже проверяли!.. – Совершенно точно можно проверить на триппер, а на это совершенно точно не проверишь! Ладно, я остаюсь, может, еще удастся что-нибудь сделать… Поймав на себе мой изумленный взгляд, Спецкор пожал плечами, что, видимо, означало: «Вот такие, сосед, у нас с тобой дела!» Из-за отсутствия двух зарегистрированных пассажиров наш рейс задержали, и сквозь иллюминатор я видел, как на тележке повезли клетчатый чемодан Друга Народов, большую спортивную сумку и лыжи Спецкора. Когда мы, наконец, взлетели и погасло табло «пристегните ремни», я достал бумажный пакетик с заколкой и протянул Алле. – Зачем? – спросила она. – Знаешь, в племени чу-му-мри засушенных махаонов дарят, когда признаются в любви и предлагают поселиться в одном бунгало… – Ты смеешься? – Нет, я серьезно… – Ты смеешься: нет такого племени – чу-му-мри… – Есть. Я покажу энциклопедию… – Ладно,– кивнула Алла.– Допустим, есть… Допустим, мы будем жить в одном бунгало… Как ты себе это представляешь? – Очень просто. Я буду охотиться на львов. Твой сын будет мне помогать, и мы подружимся. Я заработаю кучу ракушек с дырками – это у них деньги такие. Куплю тебе платье из павлиньих перьев. Потом родится девочка, такая же красивая и нежная, как ты… Мы будем качать ее в люльке, вырезанной из панциря гигантской черепахи… – А жираф будет бродить возле озера? – улыбнулась Алла. – Будет! – Изысканный? – Изощренный! – Костя, ты прелесть! А если к нам в бунгало придет обиженный сильный человек и захочет увести меня с собой? – По закону племени чу-му-мри я проткну его отравленным дротиком. – А если придет плачущая женщина с девочкой, очень похожей на тебя? – Плачущая? – Да, плачущая женщина! – Я постараюсь им все объяснить… По крайней мере девочке, похожей на меня… – Это трудно! – Не трудней, чем охотиться на львов… – Труднее! – тихо сказала Алла и закрыла глаза.– Хочу спать… Я выглянул в иллюминатор: внизу расстилалась облачная равнина, похожая на снежное поле. Казалось, вот-вот появится цепочка лыжников. И она появилась – три черные точки, двигавшиеся одна за другой… – Истребители! Во-он! Смотрите! – радостно закричала Пейзанка.– Значит, он не врал! – Такие люди не врут! – громко отметился Диаматыч и мигнул мне, давая понять, что я поступил совершенно правильно, оставив своего подчиненного для розыска соскочившего Друга Народов. …Первое, что я увидел, выйдя из самолета,– дежурная улыбка аэрофлотовской девицы и настороженный взгляд прапорщика с рацией. Потом мальчишка-пограничник в будочке долго листал мой паспорт, внимательно вглядывался в мое лицо и несколько раз спрашивал меня, откуда я прилетел. Это такая у них инструкция, если вместо коренного советского гражданина спецслужбы попытаются втюхать шпиона, говорящего по-русски с чудовищным акцентом. Но все обошлось благополучно – и на родину меня пустили… Потом мы терпеливо ждали, когда появится наш багаж. И это, наконец, случилось. У Пипиного чемодана-динозавра отломился замок, и наружу вылезла разноцветная тряпочная требуха. Гегемон Толя вздохнул и взвалил лопнувшее чудовище на себя… Я взял два чемодана – свой и Аллы. Она шла рядом и несла сверток с дубленкой. Таможенный досмотр прошли беспрепятственно все, кроме Торгонавта, катившего впереди себя перегруженную до неприличия тележку… Поддельный перстень был разгадан, и нашего спутника под белы рученьки увели для составления протокола. Он горячился, объяснял, что обменялся с одним крупным французским политическим деятелем, участником Сопротивления исключительно в целях укрепления дружбы между народами, но все было напрасно… – Кто руководитель группы? – строго спросил таможенник. – Я…– неуверенно ответил товарищ Буров. – Безобразие! В Шереметьевском аэропорту специализированную туристическую группу встречали… К товарищу Бурову подошел некто в номенклатурном финском пальто и, холодно поприветствовав, увел нашего убитого горем руководителя к поджидавшей черной «Волге». У самой двери, словно уводимый на казнь, он оглянулся, как бы желая крикнуть: «Люди, я любил вас! Будьте бдительны за границей!» Пипу Суринамскую ожидал генерал в сопровождении все тех же адъютанта и шофера. И по тому, с каким курсантским нетерпением он оглядывал всю свою вернувшуюся боевую подругу, я вдруг понял: они, что там ни говори, счастливая пара… – Ну, как ты тут без меня? – нежно спросила Пипа. – Как штык! – ответил генерал. Они уехали, увозя с собой чемодан-динозавр и сроднившегося с ним Гегемона Толю. Диаматыч в ожидании дальнейших инструкций шел со мной рядом до тех пор, пока я не шепнул ему, что временно он нам не нужен, его задача натурализоваться и ждать связного. Аллу поджидал Пековский с клумбоподобным букетом белых роз. Рядом с ним стоял остролицый щуплый мальчик, который, едва завидев Аллу, бросился ей на шею с криком «мама». Пековский внимательно оглядел нас и все понял. Он церемонно поцеловал Аллу в щеку, дружески хлопнул меня по плечу и безжалостно выдавил из моей руки ее чемодан. – Разуй глаза! – жестоко улыбнулся он. Невдалеке, теребя в руках сумочку, стояла соскучившаяся супруга моя Вера Геннадиевна. За дни разлуки она довольно удачно высветлила и остригла волосы. Но особенно удивил меня ее взгляд, полный трепетного ожидания и счастливой надежды. Взгляд этот завороженно метался в магическом треугольнике, вершинами которого были: – я с чемоданом, – Пековский с мальчиком, |