Онлайн книга «Три чашки чая»
|
ОНИ ПОБЫВАЛИ В ДВУХ ЧАЙНЫХ И ВЫПИЛИ МНОЖЕСТВО ЧАШЕК ЗЕЛЕНОГО ЧАЯ. ОТВЕТ УДАЛОСЬ ПОЛУЧИТЬ ЛИШЬ К ОБЕДУ. «А как же скидки?» — спросил Мортенсон, складывая расписку, в которой говорилось, что сто мешков цемента будут доставлены в отель «Хьябан» в течение недели. Абдул закурил сигарету «Тандер» и отмахнулся и от дыма, и от вопроса Мортенсона: «Скидки? С цементом это дело не пройдет. Цемент — это… — Абдул задумался, как пояснить все непонятливому американцу. — Цемент — это мафия. Завтра на базаре Раджа будут скидки». Мортенсон молча забрался в «судзуки», поджал колени, и такси рванулось в сторону Равалпинди. * * * В отеле Грег отправился в душ. Снимая через голову запыленную рубашку, услышал, как материя треснула. Он посмотрел на рубашку — та была разорвана почти пополам. Под слабеньким душем Мортенсон смыл дорожную пыль, затем снова влез в свою пыльную и рваную одежду. Она отлично послужила, но теперь нужно было покупать что-то другое. Абдул встретил Мортенсона, когда тот поднимался в комнату. Оценив плачевный внешний вид гостя, он сочувственно покачал головой и предложил сходить к портному. Грег согласился. Покинув зеленый оазис отеля, они направились в жилой квартал Равалпинди. На другой стороне дороги стоял десяток конных повозок. Лошади нетерпеливо перебирали ногами на жарком солнце, а пожилой мужчина с выкрашенной хной бородой энергично торговался с возчиком. Над мастерской портного вывески не было. Она примостилась между маленькими магазинчиками на Хайдер-роуд. Все дома здесь либо разваливались от ветхости, либо пребывали в недостроенном состоянии. Портной Мансур-хан сидел на корточках за крохотной витриной. Рядом с ним стоял вентилятор и лежали рулоны материи. Этот человеке имел поистине императорское достоинство, а очки в черной оправе и безукоризненно подстриженная белая борода придавали ему вид ученого. Мансур измерил обхват груди Мортенсона, удивился, измерил еще раз и записал цифру в блокнот. «Сахиб, — сказал Абдул, — Мансур извиняется, но на вашу одежду уйдет шесть метров материи, хотя нам, пакистанцам, хватает и четырех. Поэтому придется заплатить на пятьдесят рупий больше». Мортенсон спорить не стал и попросил сшить ему два комплекта одежды. Абдул раскрутил перед ним два рулона материи: ярко-голубой и фисташково-зеленой. Вспомнив пыль Балтистана, Мортенсон предпочел третий вариант и выбрал материю грязно-коричневого цвета. «Чтобы пыль не была заметна», — пояснил он разочарованному Абдулу. «Грег-сахиб! — взмолился Абдул. — Лучше выглядеть чистым! Многие станут уважать тебя». МОРТЕНСОН ПОПРОСИЛ ПОРТНОГО СШИТЬ ЕМУ ДВА КОМПЛЕКТА ОДЕЖДЫ. ВСПОМНИВ ПЫЛЬ БАЛТИСТАНА, ОН ПРЕДПОЧЕЛ ГРЯЗНО-КОРИЧНЕВЫЙ ЦВЕТ. Мортенсон представил себе деревню Корфе, жители которой зимуют в подвалах каменных и глинобитных домов вместе с домашним скотом и греются вокруг открытого огня в своей зачуханной одежде. «Коричневый цвет будет в самый раз», — твердо сказал он. Мансур взял задаток. Над улицах Равалпинди раздался призыв муэдзина. Портной быстро отложил деньги в сторону, вытащил поблекший молельный коврик и ловко расстелил его. «Вы научите меня молиться?» — неожиданно спросил Мортенсон. «Ты мусульманин?» «Я уважаю ислам», — ответил Грег, и Абдул одобрительно посмотрел на него. «Иди сюда», — сказал Мансур. Мортенсон прошел в глубь заваленной тканями и нитками мастерской. «ТЫ ДОЛЖЕН ПРЕКЛОНИТЬ КОЛЕНИ ПЕРЕД ВСЕМИЛОСТИВЫМ АЛЛАХОМ, ДА БУДЕТ БЛАГОСЛОВЕННО ЕГО ИМЯ». «Каждый мусульманин перед молитвой должен совершить омовение, — объяснил Мансур. — Я уже сделал это, так что покажу тебе в следующий раз». Он подвинул к своему коврику рулон коричневой ткани, которую выбрал Мортенсон, и велел американцу стать на колени рядом с ним. «Сначала мы должны обратиться лицом к Мекке, где покоится наш святой пророк, мир ему, — сказал Мансур. — Затем ты должен преклонить колени перед всемилостивым Аллахом, да будет благословенно его имя». Мортенсон встал на колени и при этом случайно задел ногой большой рулон ткани. Тот свалился на него и сильно ударил по спине — на Грега будто опустилась карающая рука божества. «Нет! — остановил Мансур американца, который собирался поднять рулон. Он сложил его руки в молитвенном жесте. — Мы не можем представать перед Аллахом как люди, ожидающие автобуса. Мы с уважением покоряемся воле Аллаха». Мортенсон сложил руки и стал слушать, как Мансур негромко произносит исламские молитвы. «Он говорит, что Аллах добр и велик», — пояснил Абдул. «Я это понял». «Kha-mosh! Тихо!» — резко оборвал их Мансур-хан. Он склонился в глубоком поклоне и коснулся лбом молельного коврика. Мортенсон попытался повторить поклон, но успел наклониться лишь чуть-чуть, как услышал треск рвущейся материи и дуновение вентилятора на голой спине. Он робко взглянул на своего наставника. «Хорошо?» — спросил он. Портной пристально посмотрел на Мортенсона. Взгляд его был суровым. «Попробуешь, когда я сошью тебе рубашку, — сказал он, скатывая коврик в тугой рулон. — Может быть, тогда научишься». * * * Комната-постройка на крыше отеля «Хьябан» за день буквально раскалилась. Не остыла она и вечером. Целый день Грег слышал звуки, доносившиеся из мясной лавки, расположенной поблизости. Когда он собрался спать, в трубах таинственным образом зажурчала вода, а под потолком загорелась люминесцентная лампа. Мортенсон облазил все вокруг в поисках выключателя, но так его и не нашел. Лишь за несколько часов до рассвета его осенило. Он встал на шаткую постель, с трудом дотянулся до светильника и вытащил лампу-трубку. Заснул уже в полной темноте. Утром его разбудил решительный стук Абдула. * * * На утреннем базаре Раджа царил тот организованный хаос, который всегда восхищал Мортенсона. Хотя Абдул видел только левым глазом, он подхватил своего спутника под локоть и уверенно потащил по лабиринту улочек и переулков. Повсюду сновали носильщики с грузом на голове, запряженные ослами повозки развозили блоки льда. На огромной площади торговали всем, что необходимо для строительства. Восемь магазинчиков, расположившихся в ряд, предлагали кувалды. Другие десять торговали только гвоздями. После месяцев, проведенных в бесплодных поисках денег, вид стройматериалов возбуждал Мортенсона. Он думал о том, что гвозди могли стать завершающим штрихом в строительстве школы в Корфе. Мортенсон не поддался соблазну сразу покупать то, что предлагают. Он напомнил себе, что нужно выбирать товар и торговаться. Он разменял первую тысячу долларов и под мышкой нес коробку с рупиями, полученными у менялы. Сначала Абдул и Грег зашли к торговцу лесом. Подобных лавок вокруг было множество, но Абдул решительно направился именно сюда. «Этот человек — настоящий мусульманин», — объяснил он. |