Книга Добро пожаловать в мир, малышка!, страница 33 – Фэнни Флэгг

Он написал имя и адрес. Дена успокоилась.

— Хорошо. Пойду к кому скажете.

Доктор протянул ей листок. Но, прежде чем отпустить бумажку, сказал:

— Пообещайте, что будете ходить к этому человеку не меньше двух раз в неделю, или немедленно кладу вас в больницу.

— Клянусь. Позвоню ему, как только доберусь до дому.

Если бы Дена могла, она бы выбежала из кабинета бегом.

Днем она позвонила этому О'Мэлли и три дня спустя вошла в здание, где он вел прием, и прочитала в расписании на стене: «Доктор Джералд О'Мэлли, психиатр. 17-й этаж».

Дена пришла в ужас. Психиатр? Он что, обалдел, этот доктор Холлинг? Она хотела развернуться и уйти. Но одумалась. Холлинг узнает, если она не придет, так не лучше ли сходить, а про себя посмеяться над ними обоими.

Она поднялась на семнадцатый этаж, постучала и услышала: «Войдите». Навстречу Дене поднялся молодой врач, немногим старше ее самой, пожал ей руку:

— Здравствуйте, мисс Нордстром, я доктор О'Мэлли.

Аккуратный молодой человек смахивал на ученика частной школы и носил очки в роговой оправе. У него были голубые глаза и чистая, почти младенчески свежая кожа. Ощущение, что утром, перед уходом, его одевала и причесывала мамочка.

— Вы врач?

— Да. Присядете?

— Не знаю почему, — сказала она, садясь, — но я ожидала увидеть человека постарше и с бородой.

Он засмеялся.

— Жаль вас разочаровывать, но с бородой у меня как-то не сложились отношения.

Он сел, приготовил ручку и тетрадь и стал ждать, когда она заговорит. Ей предстояло узнать, что он это делает весьма часто.

Наконец она произнесла:

— Гм, я здесь не для того, чтобы попасть на прием к психиатру. Точнее, я здесь не потому, что считаю, будто мне нужен психиатр, поверьте.

Он кивнул. Это он тоже будет проделывать весьма часто.

— У меня язва, и это идея доктора Холлинга. У меня просто небольшой стресс, связанный с работой.

Он удовлетворенно кивнул и сделал пометку. Она откинулась на спинку и стала ждать, что он скажет.

Он молчал.

— В общем, поэтому я и здесь — из-за стресса по работе.

— А-га, — кивнул он, — а чем вы занимаетесь?

— В смысле?

— Какая у вас работа?

Дена была поражена.

— Телевидение!

— Что вы там… делаете?

— Я на нем работаю.

Он кивнул и стал ждать, что она продолжит. Повисла еще более длинная и неуклюжая пауза.

— Вы могли меня видеть. Я беру интервью в вечерней программе новостей.

— Нет, простите. К сожалению, я не имею возможности часто смотреть телевизор.

Он совсем сбил ее с толку.

— Ну ладно. В общем, это важная работа, и…

Вдруг Дена почувствовала раздражение. С какой стати объяснять, кто она такая и что делает.

— Вы наверняка говорили с доктором Холлингом насчет моей язвы. Он считает, что я должна с кем-то побеседовать о стрессе. — Дена взглянула в сторону кушетки. — Я не должна лечь или… еще чего?

Доктор О'Мэлли сказал:

— Только если сами захотите.

— Ага. Ну а… закурить можно?

— Я бы попросил этого не делать.

Дена разозлилась уже не на шутку.

— У вас что, аллергия какая-нибудь?

— Нет. Просто с язвой курить не следует.

Дена злилась все больше. Закинув ногу на ногу, она принялась покачивать туфлей. Парень-то настоящий кретин.

— Слушайте, я пришла только потому, что обещала доктору Холлингу.

Он кивнул.

— Ну так я не знаю, что мне нужно говорить. Не хотите задать мне какие-нибудь наводящие вопросы?

— А о чем бы вы хотели рассказать? — по-прежнему уклончиво спросил он.

— Я вам уже сказала. У меня на работе нервная обстановка, мне трудно заснуть, я думала, вы мне что-нибудь пропишете, и все.

— Предполагается, что сначала мы немного побеседуем.

— О чем вы хотите побеседовать?

— Вас беспокоит что-нибудь определенное, о чем бы вы сами хотели поговорить?

— Вообще-то нет.

Он смотрел на нее и ждал. Она оглядела кабинет.

— Послушайте, я уверена, что вы хороший человек, и не хочу обижать вас, но я во все это не верю. Все это нытье и жалобы на то, что твои мама и папа сделали, когда тебе было три года. Может, некоторым это подходит, но я никаким боком не принадлежу к их числу.

Он опять кивнул. Она продолжала:

— Я не в депрессии, у меня отлично идет работа. У меня нет желания спрыгнуть с Бруклинского моста, и я не считаю себя Наполеоном. Родители меня не били…

Доктор О'Мэлли, что-то пометив в тетрадке, сказал:

— Расскажите мне побольше о ваших родителях.

— Что?

— О ваших родителях.

— Нормальные были родители, они умерли, но они не привязывали меня к спинке кровати и ничего такого не делали. Я очень общительна. Обо мне всегда говорят, что я уверенная в себе и мудрая. Люди приходят ко мне со своими проблемами. Если откровенно, все говорят, что я самый нормальный человек в мире, а в моей работе, поверьте, это явление довольно редкое.

— Братья, сестры?

— Что братья-сестры?

— Есть?

— Нет. Я одна.

— Ясно. — Он записал: «Единственный ребенок». — Сколько вам было, когда умерли родители?

— Отец был убит на войне до моего рождения.

Он ждал. Она оглядывала кабинет.

— Сколько лет нужно, чтобы стать психиатром?

Доктор О'Мэлли сказал:

— Много. А ваша мать?

— Что?

— Сколько вам было, когда умерла мать?

— Не помню. На психиатра нужно меньше учиться, чем на настоящего врача?

— Нет, не меньше. Что вызвало смерть?

Дена посмотрела на него:

— Чью?

— Вашей матери.

— А-а, ее сбила машина. — Дена принялась рыться в сумке.

— Ясно. Какие вы чувства испытали?

— Такие, какие обычно испытывает человек, чью мать сбивает машина. Но потом все проходит. Нет ли у вас какой-нибудь жвачки или еще чего?

— Нет, к сожалению.

Он ждал, что она продолжит, но она молчала. Через минуту она еще больше разозлилась: