Книга Добро пожаловать в мир, малышка!, страница 84 – Фэнни Флэгг

— Почему?

— Он уговаривает меня снова на него работать, а я не хочу.

— Почему ты так ему и не скажешь?

— Чтобы не обижать его. И прекрати задавать столько вопросов.

Мы вышли на следующей остановке, пересели и доехали до самого Виллиджа. [48] Снег сыпал не переставая, идти было трудно, но мы дошли до Западной Двенадцатой или Тринадцатой улицы. Зашли в кафе, и мама позвонила. Вернулась уже чуть более вменяемая. И сказала: «Мы едем в гости к Кристине».

— Кто такая Кристина?

— Подруга моей матери, работавшая танцовщицей в «Рэдио-Сити». Мама сказала: «Она приглашает нас приехать к ней переночевать, вот здорово, правда?» Она жила в подвальном этаже на Сант-Люк-плэйс и была очень рада нас видеть. Позволила мне поиграть с ее котом, Мильтоном, потом выдала свою длинную ночную рубашку и устроила постель на полу, а мама спала на кушетке. Я проснулась, когда начало светать. Оглянулась и увидела, что мама сидит у окна. Помню, у меня в желудке снова возникло это холодное, пугающее чувство. Я знала, что она несчастлива, но не знала почему и боялась спросить, потому что думала: вдруг это из-за меня. Может, она хотела бы, чтобы у нее не было дочери. Не знаю, почему я так думала, но это факт.

— Дена, сейчас я досчитаю до трех, и, когда вы проснетесь, вы будете чувствовать себя спокойной и отдохнувшей… Раз… Как будто проспали несколько часов… Два… Чувствуете покой и безмятежность… Три.

Дена медленно открыла глаза.

— Как вы себя чувствуете?

— Хорошо. — Она зевнула. — Не хотелось бы вас разочаровывать, но кажется, никакого гипноза у вас не получилось. Я помню все, что вы сказали.

Диггерс улыбнулась. Так говорили все, кого она подвергала гипнозу.

«Уолл-Кап продакшн»

Нью-Йорк

1978

Айра Уоллес выслушивал предлагаемую Капелло идею новостного телевизионного шоу. Хотя Уоллес не доверял Капелло, но чем больше он слушал, тем больше ему нравилось. Капелло развивал мысль:

— Мы заткнем за пояс весь Голливуд, у меня материалов на много лет вперед. Мы подадим это как новости — светская хроника, все законно, краткое изложение последних известий, острые, мощные, горячие материалы. Говорю тебе, это ядерная бомба. Как раз то, что людям нужно.

Капелло бросил через стол листок с подсчетом прибыли от продаж в супермаркетах его газеты. Уоллес глянул. Цифра впечатляла.

— Не знаю, вроде интересно, но Уинчелл как-то в начале эры телевидения попытался вести подобную светскую хронику, и шоу не пошло.

У Капелло наготове был мгновенный ответ:

— Разумеется, не пошло. Он слишком круто насел. А мы осторожненько. Посадим какого-нибудь напомаженного симпатягу или милашку с хорошей задницей, велим улыбаться, и я гарантирую тебе хит сезона. Надо только подать в правильной упаковке.

— Ты говоришь о сетевом вещании?

— Нет, я говорю о синдикате. Здесь лежат все деньги. Мы им владеем, мы его продаем, никаких указчиков сверху. Мы можем затрагивать темы, которые сетевое вещание не рискнет освещать.

Уоллес подозрительно спросил:

— Синдикат? Что тебе для этого нужно?

— Опыт. С моими информаторами и твоим опытом мы через пять лет подомнем под себя всех конкурентов. Если не мы, то кто-нибудь другой это сделает. А если рискнем и все сделаем правильно, то речь будет идти о миллионах, а то и миллиардах, Айра.

Уоллес потянулся и раскурил погасшую сигару.

— Может, ты и прав. Заполучить какую-нибудь уважаемую персону — скажем, Дэвида Торенсона… Ты больше нигде с этим не был?

— Нет, ты один знаешь… покамест. Мне нужно завертеть это как можно скорее, Айра.

— Насколько скоро?

— Сегодня.

Уоллес взглянул на Капелло: нездорового зеленоватого оттенка кожа и губы цвета сырой печенки. Несчастная ищейка, копающаяся в мусоре, он света белого годами не видел. Уоллеса, который и сам был не красавец, даже затошнило. Подавив дурноту, он подумал: «Крыса ты гнусная, кто-нибудь перережет тебе глотку, жаль, что я этого не увижу». Но Уоллесу хватило ума понять, что идея чертовски хороша.

— А процент?

— Шестьдесят — сорок.

— Господи Иисусе, — сказал Уоллес.

— Эй, да без меня у тебя никакого шоу не получится.

Через два месяца Сидни Капелло и Айра Уоллес оказались, как говорят в бизнесе, в одной постели, и «Уолл-Кап продакшн» начал свое существование. Когда дело приняло оформленный вид, да еще какой вид, лучше не придумаешь, они снова встретились для обсуждения кандидатуры ведущего. И тут Капелло бросил свою гранату:

— Я хочу Дену Нордстром.

— Ага, а я хочу королеву Англии, да вот беда, она занята.

— А почему бы нет? Все при ней, у нее внешность, у нее класс, плюс готовая аудитория. Публика ей доверяет. Массы плюс класс.

— Сидни, она самая заметная женщина-диктор на телевидении. Размечтался он, видишь ли. Я ее знаю, она не согласится. Во-первых, она тебя не переваривает. А во-вторых, она тебя не переваривает, так что забудь. Мы какую-нибудь другую блондинку найдем.

— Спросить-то можно, Айра. Откуда ты знаешь, люди меняются.

— Да, но не настолько. К тому же она одержима угрызениями совести. Связалась с этой задницей Говардом Кингсли, и он свинтил ей к черту мозги. Говорю тебе, у нас нет ни единого шанса.

Но Капелло не отставал. Он много лет мечтал о том дне, когда Дена будет работать на него, и наслаждался этой мыслью. Через неделю Уоллес сдался:

— Ладно, спросим. Это же всего лишь вопрос, в конце концов.

Агент Дены Сэнди Купер сидел с вытаращенными глазами:

— Исполнительный вице-президент, отвечающий за производство?

Уоллес улыбнулся:

— Вот именно, парень. Ты отвечаешь за всех ведущих, у тебя будет сотня подчиненных, если пожелаешь. Я собираюсь расширяться.

Купер прикидывал, сколько сможет заработать за пять лет. Уоллес помог:

— С премиями и поощрениями мы гарантируем пять миллионов за два года. И это, возможно, только начало. Что скажешь? Хочешь всю жизнь быть мелкой сошкой?

— Нет. Но…

Сидящий в углу Капелло вставил свое слово:

— Ты ему самое интересное скажи, Айра.

Сэнди оглянулся на человека, которому его не представили. Уоллес сказал:

— Сидни говорит о том, что это комплексная сделка. Нам нужна и твоя клиентка.

— Дена?

— Да, и мы собираемся предложить ей контракт, который сделает ее самой высокооплачиваемой женщиной на телевидении. Слушай, мы понимаем, что оторвать ее от сетевого вещания потребует некоторых усилий, и хотим предложить ей долю, это не считая зарплаты. Она будет совладельцем компании. Это, возможно, для нас очень невыгодно, но… — Уоллес пожал плечами, — назови меня безумцем, назови меня чувствительным дурнем, но я хотел обратиться к ней первой с этим предложением. Учти, это не значит, что она будет мне чем-то обязана. Но что поделаешь, и у меня есть слабости.