Онлайн книга «Выйти замуж любой ценой»
|
– Что? – обалдел Платон Сергеевич. – Шутка такая, – отмахнулась я и наконец-то обратила внимание на мобильный, который надрывался уже довольно длительное время. Настойчивость проявляла Светка. Тут я вспомнила о предыдущих одиннадцати звонках подруги, которые были разбавлены тремя мамиными, что вызвало легкую панику. Разговор с мамой я решила отложить на неопределенное время, а Светке позвонила немедленно. – Где тебя носит? – возмущенно спросила подруга. – Ты в курсе, что стала вдовой? Я хотела сказать, что могла бы стать, если б вышла замуж за Юрку. Он оказался психом и выпрыгнул из окна. Слушай, а может, он из-за тебя? – озарило ее. – Не смог пережить разлуки? – Не болтай глупости. О Юрке я знаю. Следователь рассказал. Кстати, сегодня Димку хоронили. – Почему ты мне ничего не сказала? – Думала, ты знаешь. – Свинство какое… не смогла проводить человека в последний путь. – Он переживет. Не такие уж вы друзья… – Оно конечно… Народу было много? – Не особенно. – А у нас ужас что творится. Офис гудит, никто не знает, что ждет нас завтра. А ты что думаешь? – Ничего. Я в отпуске. А там, глядишь, все как-то утрясется. – Ой, не знаю. Тут какие-то шустрые ребятишки по коридорам шныряют… Кстати, мама твоя звонила, требовала найти тебя немедленно. То, что ты прячешься от мамы, – понятно, но от меня-то с какой стати? – Ни от кого я не прячусь, – проворчала я, как только смогла вставить слово. – Просто забыла мобильный в машине… А что за типы в офисе шныряют? – Кабы знать. Улыбчивые. Подгребут под себя бизнес, моргнуть не успеем. Впрочем, мне-то все равно… – И мне, – поддакнула я. – Да, твоя мама велела тебе сказать, если уж ты умудрилась связаться с риелтором, может, он продаст Яшину квартиру в Ялте? С кем ты связалась? – сурово спросила Светка. – Какой еще риелтор? – Успокойся, это мамины фантазии. – А кто такой Яша? – Новый мамин муж. – Ты мне не говорила… – Он того не заслуживал. – А квартира в Ялте – тоже мамина фантазия? – Квартира вроде бы есть… – Так, может, махнем в Крым? Ты в отпуске, я, скорей всего, стану безработной… – Может, и махнем. Квартира есть, но это еще не значит, что в ней можно жить. Купил ее Яша, а у него бывают очень странные фантазии. Моя мама умеет выбирать мужей. – С этим не поспоришь, – вздохнула Светка. – Ладно, не пропадай. Послезавтра похороны Юрки, надо бы венок купить. – Я, пожалуй, не пойду, – вздохнула я. – Как это? – ахнула подруга. – Вы же, можно сказать, близкая родня. – Ничего подобного. Мы поссорились и разошлись. И я в отпуске. Ладно, – тяжко вздохнула я. – Приду, если ничего не случится. – А что может случиться? – испугалась Светка. Я чертыхнулась и повесила трубку. Протасов смотрел на меня с сочувствием, потом перевел взгляд на часы и начал собираться на свидание. Удалился в гардеробную и там пропал. Одно слово: выпендрежник. Когда он вновь появился в гостиной, я едва не застонала от вожделения, но в основном все-таки от злости. То, что такое сокровище не для меня припасли, я худо-бедно переживу, но то, что оно достанется какой-то стерве, вызывало зубовный скрежет. Однако мысли о прекрасной Елене вряд ли доставляли Протасову удовольствие. Выглядел он чересчур напряженным да еще без конца хмурился. Потом и вовсе заявил: – Поехали со мной. – У тебя же свидание, – удивилась я. – Деловая встреча, – поправил он. – Я заказал два столика. Сядешь рядом. – Идиотизм, – кивнула я, Протасов тоже кивнул. – Зато ты сможешь подойти по моему сигналу, и мы смоемся. – Чувствую, ты много претерпел от мадам Бурденко, – съязвила я. – Она неверно поняла некоторые мои слова… – Ясно: наобещал бабе любовь до гроба, а теперь в кусты… – Ничего я ей не обещал, – взвился Платон Сергеевич, посмотрел на меня с печалью и вздохнул: – Поехали. Имея доброе сердце, я согласилась, хотя и считала, что типы вроде Протасова должны получить заслуженное наказание. Юрка, помнится, тоже не раз твердил, что я неверно поняла его слова… Все мы верно понимаем. Еще раз взглянув на красавца Протасова, я горько пожалела, как мало моих вещей перекочевало вместе со мной в его квартиру. Критически взглянула на нас в зеркало и отчетливо представила ехидное шипение за спиной: «И что он в ней нашел?» Вскинула подбородок и мысленно ответила: «Светлый ум и прекрасную душу». Мадам Бурденко оказалось хорошо за тридцать, и, с моей точки зрения, красавицей она точно не была. Чересчур худая, чересчур загорелая и чересчур накрашенная. Я бы еще добавила крайнюю самоуверенность и даже наглость. Мадам сидела за столом, закинув ногу на ногу, выставив их в проход, и курила, как раз в двух метрах от красочной таблички «У нас не курят. Спасибо за понимание». Ни один из официантов, сновавших по соседству, не рискнул сделать ей замечание. На входе мы с Протасовым разделились, он направился к своей Елене, а я через пару минут заняла стол рядом, однако за ширмой, что позволило слышать все, что происходит за их столом, и не обращать на себя внимания. – Господи, как ты меня возбуждаешь, – простонала худосочная вместо приветствия, а я добавила к эпитету «худосочная» слово «шлюха». Но это не помогло. В ответ Протасов нервно хихикнул и поцеловал ей руку. Ширма состояла из переплетенных деревянных реек, и я не только подслушивала, но и беззастенчиво подглядывала. Платон Сергеевич сел рядом с Еленой, а она сообщила: – Я заказала шампанское. Тут ко мне подскочил официант, и от ширмы пришлось отлепиться, более того, официант оказался дотошным парнем, изо всех сил желавшим быть полезным, в результате я была лишена возможности слышать, о чем говорят по соседству. Когда же он наконец отошел, и я сосредоточилась на разговоре, стало ясно, что многое успела пропустить. – Ты это знаешь точно? – спросила мадам Бурденко, теперь голос ее звучал с заметной примесью досады. – Один человек, не желая неприятностей, попросил меня заглянуть в банковскую ячейку известного тебе господина. – Говоря попросту, Шевчук его шантажировал, и он беспокоился, нет ли там компромата? – Это ты сказала, – пожал Протасов плечами. – В ячейке оказались деньги и ожерелье. А я вспомнил, что Зараев как-то хвалился… – Ясно, – махнула рукой Елена Михайловна. – Мужики даже хуже баб, треплют обо всем направо и налево. – На всякий случай я сфотографировал украшение и показал его Зараеву. – Мне следовало предположить, что Шевчук спрячет ожерелье… вещь слишком ценная, чтоб держать ее дома… Платон, а можно сделать так, что до появления в хранилище полиции ты еще раз заглянешь в ячейку… и ожерелье оттуда исчезнет? |