Книга Джинн из консервной банки, страница 69 – Людмила Милевская

Ольга лежала в той же спальне, из которой недавно выбежала вслед за ним. В душе она чувствовала щемящую пустоту. Но Ольга не хотела сдаваться, она оказывала этой пустоте яростное сопротивление. Ольга была сильной и хладнокровной женщиной и потому не могла позволить себе упасть духом.

«Почему я так разнюнилась? Актриса! Художница! Фантазерка! Сама же этого хотела, – сердилась она и тут же себе возражала: – Нет, на этот раз все случилось не так, как я хотела, не совсем так. Смерть Луи не входила в мои планы».

Она вспомнила как все началось. Бедная актриса, дочь русских эмигрантов подцепила богатого русского старичка, приехавшего в Париж по делам и решившего слегка развлечься.

Он был почти вдовцом, а она была на двадцать с лишним лет его младше, поэтому стать женой Павла Александровича для Ольги оказалось задачей, не требующей особого напряжения. В довольно короткий срок она из Ольги Шатло (так звучала в натурализованном виде ее девичья фамилия Шаталова) превратилась в Ольгу Петровну Полыгалову.

В Россию она приехала уже совсем другой женщиной. Оказалось, что к богатству и беззаботной жизни человек привыкает гораздо легче и быстрее, чем к бедности и нищете.

Тогда Ольга, уцепившись за мужа, еще и не помышляла о независимости и собственном капитале, она была счастлива тем, что имела: ролью комнатной собачки, пусть и любимой. Мысли о независимости пришли позже, когда Павел Александрович раскрыл ей свою тайну. Однажды он признался жене, что кроме сына Георгия у него есть дочь.

– Понимаешь, дорогая Оленька, – в пароксизме откровения сообщил он, – я хочу, чтобы ты знала обо мне все. Мы венчаны и вместе теперь до конца дней, а мой конец, по всем божьим и человеческим законам, гораздо ближе чем твой.

Она, по обыкновению, почти не слушала тогда мужа, и лишь упоминание о дочери заставило Ольгу отключиться от собственных мыслей. Потрясенная, она уставилась на него, утратив дар речи.

Павел Александрович, неправильно истолковав ее долгий внимательный взгляд, пустился в пространные объяснения:

– Не нужно осуждать меня, Оленька, так часто бывает… Внебрачный ребенок… Я не бросил ее, я сделал для девочки все, что мог, но…

– Она что же, не оправдала твоих надежд? – спросила мужа Ольга, еще не понимая, что так встревожило ее в его рассказе.

– Пожалуй, что так, не оправдала, – задумчиво ответил он.

Ольга ухмыльнулась:

– Так говорят все отцы, не желающие воспитывать своих детей.

И тут Павла Александровича прорвало.

– Да она от рождения – маленькая криминальная дрянь! – с ненавистью закричал он. – Я только и занимался тем, что вытаскивал ее из разных историй. Сколько раз я посылал деньги, немалые деньги, чтобы ее мать могла замять очередную историю. А историй этих в ее жизни пруд пруди. Самые невероятные истории. И каждый раз мать обращалась ко мне. Я спасал, разумеется деньгами. И все же она угодила в колонию. А ведь ей тогда и шестнадцати не было. Моя дочь в колонии! Какой позор!

Павел Александрович виновато посмотрел на супругу и горестно заключил:

– Вот так-то, ангел мой.

– Дорогой, – попыталась успокоить его Ольга, – ты не виноват. Возможно, она глупа, или никто не сумел ей растолковать, что преступление – не самый легкий способ зарабатывать на жизнь.

– Растолковали, Оленька, еще как растолковали. В колонии для несовершеннолетних, от которой не удалось ее спасти даже с помощью моих связей. Дочь моя принялась за прежнее едва вышла из этой колонии.

– В таком случае она просто глупая девчонка, – пожала плечами Ольга.

– В том-то и беда, что не глупая, – возразил Павел Александрович. – В том-то и беда. После того, как вышла из колонии, вдруг взялась за ум и умудрилась с отличием закончить вечернюю школу и сама, без всякой помощи, поступила в университет.

– Значит она исправилась?

В голосе Ольги явственно звучало разочарование, которое, впрочем, муж оставил без внимания.

– Если бы, – с горечью возразил он. – Вышла замуж за какого-то абсолютно криминального типа. Через своих людей я навел о нем справки.

– И что же?

Павел Александрович брезгливо поморщился и ответил:

– Совершеннейший болван. Он тут же сел в тюрьму за хитро продуманное преступление, которое его недоразвитые мозги никак не могли изобрести. Там явно чувствовался почерк Марины. Да только все испортил болван, не смог толково воплотить в жизнь.

– Почерк Марины? – не поняла Ольга.

– Да, так зовут мою дочь.

– Интересно, она похожа на тебя? Я имею ввиду внешне.

– Не знаю. Последний раз я видел девчонку, когда ей было шесть лет. Тогда это был прелестный озорной ребенок. Потом многие годы я получал информацию о дочери только из писем ее матери….

– Надо же, ее мать поддерживала с тобой связь? – удивилась Ольга.

– Да. Вынуждена была… Впрочем, она не так давно умерла. Связь с дочерью пропала. Слышал только, что она развелась, потом вышла замуж опять, и ее новый муж, вроде, тоже оказался в тюрьме.

– А далеко они жили?

– Нет, не очень.

– Почему же ты не встретился с Мариной, не поговорил? – удивилась Ольга.

Павел Александрович пожал плечами:

– Собирался, но знаешь как в жизни бывает: то одно, то другое… Всякий раз что-то мешало, да и сама она не стремилась к встрече. Потом болезнь жены приключилась, да и работа… А теперь вот ты у меня появилась.

Тогда, во время беседы с мужем, Ольгу мало взволновала судьба какой-то незнакомой девушки, но зато немало озаботил сам факт: на капиталы, которые останутся после смерти мужа, будут претендовать сразу трое, – она, Георгий и Марина. Обязательно будут. Ольга несколько раз заикалась о завещании, но Павел Александрович такие разговоры всячески пресекал.

– После смерти моей, – твердо говорил он, – все разделят по закону. И тебе, ангел мой, немало достанется. Хватит на безбедную жизнь.

Она смирялась, но наступило то время, когда Ольга поняла: в графе «семейное положение» она может написать лишь одно слово: «безвыходное». Она почувствовала, что скрывать брезгливое отношение к мужу становится все мучительней и трудней. В общем, когда Ольга окончательно отчаялась, выход нашелся сам собой – пришла простая и естественная для нее мысль: нужно как-то избавиться от мужа, но избавиться так, чтобы деньги достались ей. Только ей одной. Делиться она ни с кем не хотела.

«Павел еще крепкий мужик и в ближайшем будущем умирать не собирается, – с грустью думала Ольга. – А жизнь идет, я старюсь. Что же, мои годы так и закончатся возле этого лишнего человека? Зачем мне нужна его золотая клетка?»

Вот тогда в голове Ольги и возник план. Сложный и в то же время простой. Нет, она не думала убивать мужа, она этого не умела и потому хотела, чтобы это сделали за нее другие.