Онлайн книга «Большая книга пиратских приключений»
|
– Вы только не зарыдайте от радости. Мы нашли коллекцию. – Батюшки! – Она всплеснула руками и засияла улыбкой. – Какие вы молодцы! Не зря я вас сразу полюбила. Пейте, пейте молоко! Это очень полезно для молодых организмов. И где же она? – В милиции. Мы ее туда сдали. – И там все-все цело? Ничего не пропало? – Все цело, – успокоил ее Алешка. – А ковш? – Какой ковш? – Как какой? Ковш Петра Великого. Это ведь самый ценный экспонат. И Виктор Петрович все про него расспрашивал… – Так он нашелся? – удивился я. – Ваш Виктор Петрович. – Нашелся, нашелся, – заулыбалась тетя Надя. – Очень скоро нашелся. И страшно удивился и расстроился, что я отдала коллекцию этим молодым людям. Он сказал, что меня обманули, что это не его люди, что я отдала коллекцию жуликам. «Как же так, – говорила я, – ведь они назвали пароль». – А какой был пароль? – спросил Алешка. – Про бензин? – Нет, про бензин я бы не запомнила. Пароль был простой: «Здравствуйте, Надежда Кузьминична». Таких наивных людей, по-моему, очень мало осталось. И все они, по-моему, находятся в той самой больнице, которую обслуживает «водитель» Федотов. – А Виктор Петрович употребил все силы на розыски коллекции. И все время расспрашивал меня про этот ковш. – А еще про что он расспрашивал? – мрачно уточнил Алешка. Надежда Кузьминична немного смутилась, стала нервно перебирать авторучки в глиняной кружке, которая стояла перед ней на письменном столе. Потом все-таки прошептала: – Еще он про вас расспрашивал… Я немного проговорилась… что вы с Ванечкой знакомы… – А где он вас расспрашивал? – спросил я. – Ой! – Она опять прижала ладони к щекам. – В таком ужасном месте. Такой, представляете, подвал, а в нем одни клещи для зубов. Поликлиника, наверное. Зубоврачебная. Я так напугалась! Когда я была маленькой, у моей мамочки… – Про мамочку – потом, – жестко прервал ее Алешка. – Где эта… поликлиника? – Она… Сейчас я вспомню… Мы проехали этот… как его, – она пощелкала пальцами, припоминая, – нет, его мы не проезжали… В общем, там такой небольшой поселок, называется… сейчас… Там очень много домов. А этот дом, где поликлиника, так он, знаете, совсем на отшибе стоит, в сторонке так. Особнячком. На краю леса… Нет, вру. На краю поля. Или оврага. Такой серый-пресерый дом. Угловатый такой. Ну, это ясно. Мы в этой «поликлинике» тоже побывали. Вот только адреса ее не знаем. – Когда я была маленькой, – завела опять свою жалобную песню тетя Надя, – мы с мамочкой снимали там дачу. Я помню, там была река, она называлась… – Волга? – подсказал Алешка. – Нет, что ты, Волга впадает в Каспийское море. А эта река впадает совсем в другое место. И название у нее такое красивое, светлое… Вроде как Звездочка. Нет, не Звездочка. Искорка – вот! Искра. – Может, Истра? – подсказал я. – Ой! Точно! Молодец! Истра, конечно. А поселок – вспомнила! – Березки. И этот серый дом, где поликлиника, он прямо недалеко от Березок. А стоит дом не на краю оврага, а на берегу речки Истры! Ну, вот, кажется, добрались. – Какой счастливый у меня день! Я готова рыдать от счастья! – Не надо, – поспешил Алешка. – А как вы думаете, мальчики, Ванечка меня простит? Я ведь сохранила его коллекцию. – Вот так вот! Она сохранила. – Только не знаю, куда это кубок Петра Великого делся? Надо у Ванечки в квартире поискать. – Вместе поищем, – сказал Алешка. – Только сначала серый дом найдем. – И Ванечку, ладно? – Ванечка уже нашелся. Скоро он поцелует ваши ручки, мадам. А когда мы вышли из «Антиквара», Алешка сказал: – Дим, мне все ясно, кроме одного. Что такое «зпт» и «вскл»? Не знаешь? – Знаю. Так в телеграммах и радиограммах обозначают для экономии слова «запятая» и «восклицательный знак». – Понятно. А «тчк» – это значит «точка». Вот и хорошо. Мы с тобой тоже в этом деле скоро «тчк» поставим. Нет, лучше «вскл». Гы? Когда мы пришли домой, мама сказала: – Вот я все время думаю – одинокая я женщина или нет? Или просто несчастная? – Как это? – удивились мы в один голос. – Ну как… Муж уехал, а дети… Детей я целыми днями не вижу. Я думаю, они меня бросили. На произвол судьбы. Никто в магазин не сходит, никто посуду не помоет… – Нереально грустно, – сказал Алешка. – И несправедливо, – сказал я. – Мы учтем, – пообещал Алешка. – Дима сходит в магазин, а потом помоет посуду. А я ему достану пылесос из шкафа. – А папа скоро вернется, – сказал я. – В Лондоне сейчас дожди. – И туманы, – сказал Алешка. – А мы обедать будем? А то мы какие-то одинокие. Несчастные, наверное. Никто нас не кормит… Мама засмеялась и пошла на кухню. Лешка тут же достал из папиного стола атлас области и стал в нем шарить. – Все правильно, Дим. Вот река Истра, вот поселок Березки. А вот там, повыше и поправее – Скуратово с Подосинками. Едем? – Так точно! – сказал я. – А на чем? На Федотове? – Можно на электричке. Только от станции надо пешком до Березок идти. – А сколько? – Щас. Я с масштабом разберусь. Тут сантиметр всего. А где масштаб? Вот, Дим, – 1:450 000. Алешка помолчал, а потом присвистнул: – Ни фига! В одном сантиметре 450 тысяч километров?! Это мы за два дня не пройдем столько. Больше, чем до Луны, получается. – Я думаю, – усмехнулся я, – мы столько и за два года не одолеем. – А что делать? – впервые я увидел Алешку таким растерянным. – Арифметику учить! – и я объяснил ему соотношение этих цифр. – В одном сантиметре, Лех, 450 тысяч сантиметров. А не километров. Значит, в километрах сколько? – Четыреста пятьдесят километров? Это ерунда. Я немного поправил: – Четыре с половиной километра. Как от нашего дома до Дома туриста. – Не врешь? Нереально близко! Завтра едем. Разберемся там со всякими ковшами и Сизарями! За обедом Алешка сказал: – Мам, мы завтра в поход пойдем, ладно? – По магазинам? – обрадовалась мама. – Тогда и стиральный порошок купите. – По просторам Родины, – огорчил ее Алешка. – Нам к учебному году гербарий надо собрать, я вспомнил. – В парке соберешь. – Нельзя, – возразил Алешка. – Надо дикорастущие листья собрать, а в парке они домашние. |