Книга Я все еще мечтаю о тебе..., страница 66 – Фэнни Флэгг

— Нет, конечно.

Бренда притихла, что было на нее не похоже, и Мэгги уже начала подумывать, не зря ли ей рассказала. Какой ужас. Наверное, она все погубила. Они ехали в полном молчании, и Мэгги с каждой минутой тревожилась все сильнее. Но Бренда вдруг заговорила:

— Мэгги, помнишь того профессора в колледже, о котором я тебе рассказывала, что у нас роман?

— Который тебе сердце разбил в выпускном классе?

— Да… Так вот, я тоже кое-чего недоговаривала. Даже Робби и Тонья не знают.

— Чего же?

Бренда долго молчала. Потом ответила:

— Она тоже была замужем.

— О-о. Понятно, почему все это было так слож… — Вдруг Мэгги замолчала, на полуслове осознав услышанное. — Она?

— Ага.

— Ох, Бренда, правда?

— Ну да. Замужем, белая и еврейка. Что я могу сказать? Так что, видишь, ты не одинока. У всех есть свои маленькие секреты. — Бренда посмотрела на Мэгги: — Удивлена?

— Э-э… Наверное.

— А разочарована? У тебя странный вид.

— Ой, нет, не разочарована. С чего вдруг? Просто… Даже не знаю. Польщена, что ты мне настолько доверяешь, что поделилась.

Теперь Бренда вздохнула с облегчением.

— Уф… Я рада, что все позади. Перенервничала. Аж взмокла вся. — Она выхватила из сумочки шоколадку первой помощи и откусила. Прожевав, глянула на Мэгги. — Что ж, тогда… раз мы обе вытащили наших котов из мешков, как говорится в песне, «это только наше дело, и больше ничье», верно?

— Верно.

— Жизнь штука непростая. Каждый заслуживает иметь хотя бы один маленький секрет, как думаешь?

— Согласна. — Помолчали, потом Мэгги сказала: — Бренда, можно я кое-что спрошу? Как думаешь, я уже слишком стара, чтобы научиться параллельной парковке?

— Нет, я так не думаю. Я думаю, что ты можешь освоить все, что захочешь.

— Правда?

— Абсолютная правда.

— О, Бренда… Знаешь, как я счастлива! Как будто с груди свалился камень весом в сто фунтов.

— У меня тоже.

— Мы стали ближе, правда?

— О да.

И обе улыбались всю дорогу до дому. Как хорошо иметь близкого друга.

22 мая

Жизнь Мэгги расцветала с каждым днем. Она даже подумывала пойти на какие-нибудь курсы кулинарного искусства.

Однажды она собралась уже отправляться на работу, когда в кухне зазвонил телефон.

— Мэгги? Это Мици. Слушай, дорогая, ты просто не представляешь, как мне больно это говорить, но компания Дэвида совершенно измучена этим ужасным экономическим кризисом. В общем, его пока не отпускают на пенсию.

— Кошмар.

— Да, представляешь! Ему придется остаться в Нью-Йорке по меньшей мере еще на три года и помочь им выкарабкаться.

— Ох, Мици, мне очень жаль.

— Да, мне тоже, но хуже всего знаешь что? Мы не можем позволить себе оставить оба дома — и нью-йоркский, и «Гребешок», придется его продавать.

У Мэгги подкосились ноги, и она села.

— Понятно.

— Слов нет, как я расстроена. Ты, наверное, считаешь меня дурочкой, но мысленно я практически уже обставила дом мебелью и намечтала, как буду устраивать вечеринки, и все такое.

Мэгги положила трубку, ей было ужасно жалко и Мици, и «Гребешок». И она боялась, что больше не найдет для него таких подходящих людей.

На работе Этель обрушила на нее новость еще более печальную:

— Малыш Гарри умер.

— Не может быть. Когда?

— Вчера.

— Почему? Что стряслось?

— Не уточняют, наверное, просто от старости. Нужно послать цветы, да?

— Обязательно. Бедный Малыш Гарри. Удивительно, что он так долго прожил. Ему ведь было очень одиноко без Хейзел.

— Да уж.

— Сколько же ему было? Восемьдесят? Восемьдесят пять?

Этель покачала головой:

— Нет, меньше, он был лет на десять моложе Хейзел. Неизвестно, правда, знал ли он сам об этом. В общем, ты понимаешь, что это означает? Мне неприятно быть черным вестником, но ничего хорошего для агентства «Красная гора» это не сулит. Я всегда говорила: стоит Гарри отправиться на тот свет, его семья тут же продаст компанию.

Мэгги кивнула:

— Ты права.

— К несчастью, да. Десять минут назад звонил адвокат и сказал, что хочет посмотреть приходные книги.

— Серьезно? Он не сказал зачем?

— Хочет их просмотреть, прежде чем отошлет заинтересованной стороне. Угадайте с трех раз, что это за сторона. Намекну: она уже несколько лет ястребом кружит над нашими головами.

— Бренда уже знает?

— Да, она была здесь, когда звонил адвокат.

— Расстроилась?

— А у кошки есть хвост?

— Где она?

— Вероятно, у себя в кабинете.

Мэгги пересекла холл и позвала:

— Бренда, ты здесь, дорогая?

Но Бренда в этот момент уже входила в двери магазина «Хрустящие кремовые пончики» в нескольких кварталах от офиса. При мысли, что Бебс Бингингтон достанется компания Хейзел, ее затошнило. Требовался пончик, причем срочно. Бренда уселась за стойку, посмотрела в глаза официантке и сказала:

— Дюжину глазированных, дюжину ассорти и четыре булочки с корицей, это с собой. И принесите кофе и два пончика с повидлом, это здесь.

Зазвонил мобильный, но она не стала брать. Наверное, куратор «Анонимных обжор», утром она не позвонила. Но Бренда была не в настроении, и нечего ее спасать от самой себя.

Через десять минут, когда Бренда готовилась вонзить зубы во второй пончик, сзади раздался знакомый голос:

— А ну, Бренда, прочь от стойки!

Это была Тиронда, ее кураторша из «Анонимных обжор»!

— Ты меня слышала. Прочь от этих пончиков. Положи пончик на стол, живо!

Бренда знала, что с Тирондой шутки плохи: полицейская на пенсии ростом в шесть футов [31] могла запросто покалечить, если захочет. Бренда медленно опустила надкусанный пончик на тарелку, и Тиронда тут же ухватила ее за сумку и поволокла к выходу. Девушка-официантка крикнула:

— А как же ваш заказ на вынос, уже не нужен?

— Нет, не нужен! — рявкнула Тиронда.

Бренда сегодня не только потеряла работу, но ее еще выдала эта предательница Мейми Лу Браун из «Анонимных обжор»: случайно проезжая мимо, она заметила напротив магазина пончиков машину Бренды с рекламой агентства «Красная гора». А все эта чертова машина виновата! В некоторые дни лучше не выбираться из постели до вечера.