Онлайн книга «Побег куманики»
|
бывают слова, где смыслы цепляются один за другой, будто блестящими крючочками у моей няни был в зингере ящичек с такими — черными, дивно красивыми и бесполезными так и не узнал, зачем они ЗАПИСКИ ОСКАРА ТЕО ФОРЖА Лондон, двадцать четвертое октября Наконец-то я приступил к мальтийским документам. В основном, как и следовало ожидать, это монастырские хроники, письма и рукописные служебники. Среди всего прочего обнаружился справочник по фармацевтике, а также копия трактата Давида Лагнеуса Harmonia seu Consensus Philosophorum Chemicorum [21] . Фармацевтический справочник — красавец. Печать в две краски, цельнокожаный переплет с бинтами по корешку, гравированный фронтиспис. Текст переложен какой-то рукописью — или письмом? — алхимического, насколько мне удалось уловить, содержания. Хотя, чтобы в этом убедиться, неплохо было бы перевести пару страниц. Начало у рукописи отсутствует, а из некоего подобия колофона следует, что написал ее некий брат Joannes — не слишком оригинальное имя для ученого монаха, надо заметить. Первый из сохранившихся листов начинается фразой adperpetranda miracula rei unius — чтобы свершить чудо одного-единственного. Как я успел заметить, язык рукописи — письма? — изобилует греческими словами и, что самое интересное, в нем отсутствует обычная для подобного рода текстов алхимическая терминология. Никаких тебе киммерийских теней, черных драконов или красных львов. Речь, без сомнения, идет о Transmutatio [22] и Opus Magnum [23] , но в каком-то совершенно неожиданном и необычном контексте. Не уверен, что господам госпитальерам обязательно об этом докладывать. Библиотека для них — всего лишь собрание аукционных лотов, никто даже не удосужился полистать роскошный справочник хотя бы из любопытства — а ведь Иоаннова бумага выпала бы им прямо в руки! Во всяком случае сначала я прочитаю письмо целиком. Придется освежить латынь и греческий, ничего не поделаешь, дорогой Тео. И вот еще что занятно. Многие греческие слова, которые встречаются в тексте, являются именами финикийских богов. Damuras, Dagon, Taautes [24] , это сразу бросается в глаза. Известно, что именно финикийцы, где-то в IX в. до н. э., заложили на Мальте первое поселение, но какое это имеет отношение к Великому Деланию и брату Иоанну? Может, и никакого. МОРАС октябрь, 27 лукас пишет, что на мальте пьют черешневое вино, домашнее он покупает его на рынке в марсашлокке сколько чудесных ш в этих словах в барселоне много а, ялл,и рр сегодня шел по рамбла де санта моника, еще есть рамбла капуцинов и дель эстудио, много рамбл рамбла по-арабски это высохшее русло, выходит, все реки здесь бывшие приятно думать, что идешь по чистому, сухому дну без даты субботнее утро, пустое, сизое небо, в городе тихо, только молоточки слышны где-то высоко, в строительных лесах — но близко, будто у самого виска — настойчивые и прохладные в детстве у меня был любимый звук — нажимаешь педаль у отцовского пианино, не касаясь клавиш, только педаль, и оно будто вздыхает, хрипло, как старая собака, но это надо делать рукой, только рукой, то есть надо быть очень маленьким и сидеть на полу ноябрь, 1 о чем я думаю? о мальте думать о мальте — это как стоять за спиной у человека, еще не знающего, что ты вернулся смотреть, как он переставляет книги или моет тарелки ты стараешься не дышать и ждешь, когда он обернется, но он уже почувствовал тебя и нарочно не оборачивается ты знаешь, какое у него сейчас лицо время становится точь-в-точь как плавающий снег в стеклянной игрушке у стекла такая приятная тяжесть и внутри марципановый домик ноябрь, 2 ПРОПИСНЫЕ!!! Лукас спрашивает, почему я зову себя Морас. Это долгая история, впрочем, можно и покороче. Moras — это испанская куманика. Точнее — ежевика, но разница только в сизом налете на тугих иссиня-черных ягодицах. Нет, еще есть разница: ежевика любит залитые солнцем берега, а куманика — острую осоку и влажный мох. Несомненно, я — куманика. Я связан с ней рунической мыльной веревкой, ведь моя руна — дубовый, ежевичный, куманический thorn. Я связан с ней тем же колючим сочным стеблем, что и безумный Жан со своим дроком [25] . С тех пор как я в Испании, я — Морас. Точнее, Zarzamoras, но многие зовут меня Морас, или просто — Мо. А то Zarza напоминает Zamza [26] , а это нам вовсе ни к чему. Латунная латынь позвякивает в памяти: мора — это промежуток времени. Самая малая единица времени в античном стихе. Четыре моры — это стопа дактиля. Три моры — стопа хорея. Восемь мор — плоскостопие и белый билет. Будь здесь Ежи, мой виленский дружок, он сказал бы, что Мора — не пауза никакая, а существо с двумя душами — порождение славянского душного сна, — чья недобрая душа появляется только ночью. У Моры прозрачное тело, длинные ноги и руки, Мора похожа на комара или ночную бабочку, она приносит зло помимо своей воли, но уберечься от нее легко — не нужно даже втыкать иголку в подол или подставлять зеркало — стоит только сказать: приходи утром, дам тебе хлеба и соли. |