Книга Один против всех, страница 117 – Евгений Сухов

Бесспорно, девушка была очень недурна и заглянула в клуб прямехонько с финала конкурса красоты.

Чуть поджав губы, она уверенно обхватила правой рукой кий, а левую выставила для упора, сильно отогнув в сторону большой палец. Секунду она примеривалась, а потом быстрым и одновременно мягким ударом отправила «оттяжку». Шар, получив ускорение, мгновенно опрокинулся в лунку, а биток, завращавшись, откатился назад.

В зале одобрительно загудели, отчего румянец на щеках девушки стал насыщеннее. Не сдержал улыбки и Куликов. Кроме внешне красивого эффекта, «оттяжка» считалась одним из самых трудных ударов, здесь требовалось мастерство, которое вырабатывается многочасовыми тренировками.

— Ты можешь не сползать со стола, — ненавязчиво посоветовал Клетчатый, — это тебе идет. Да и удар от этого получается хорошим.

— Я учту твой совет, — пообещала блондинка и, чуть распрямив гибкую спину, встала обеими ногами на пол.

Девушка напоминала красивую ухоженную болонку, которую очень хотелось приласкать, а то и взять на руки, но всегда следовало помнить о том, что эта маленькая мохнатая тварь способна вцепиться в палец.

— Я вижу, у тебя появились ученики, — произнес Куликов, пожимая вялую руку Клетчатого.

— Ты зря сюда явился, тебя могут найти, — безучастно заметил Клетчатый. — И вообще, нужно иметь отчаянную смелость, чтобы вот так расхаживать по улицам, когда знаешь, что твоей физиономией оклеены в городе все углы.

— Здесь ты прав. Я становлюсь популярным.

Девушка приготовилась к следующему удару. На этот раз ее ожидал прямой шар в среднюю лузу, и, судя по ее стиснутым губам, она была полна решимости забить и его. Куликов посмотрел на ее ноги, на ситуацию, создавшуюся на столе, и не без сожаления подумал, что в этот раз блондинка не будет залезать на стол. Достаточно взглянуть на ее ноги, чтобы понять: бильярд — не только интеллектуальная игра, но и очень красивая. Чем-то неуловимым эта девушка напоминала ему Ольгу.

— Видно, твои дела не так уж плохи, если ты умудряешься шутить, — попытался улыбнуться Клетчатый.

— У меня к тебе есть разговор, ты уделишь мне пять минут своего времени?

Клетчатый внимательно посмотрел на Кулика и спокойно ответил:

— Отчего ж не уделить. Пожалуйста.

Девушка тем временем перегнулась через стол — крепкие груди зависли над зеленым полем огромными кеглями, а ее фигура при этом приняла пикантную позу. Клетчатый не без изящества провел ладонью по ее отставленной назад попке и сладко проговорил:

— Обожди меня, красотуля, я скоро вернусь.

На грубоватую ласку девушка отозвалась лишь легкой улыбкой. Было похоже, что подобное обращение для нее не в диковинку и она привыкла к мужланским выходкам своего кавалера.

— Хорошо.

Удар был выполнен безукоризненно, накатом. Шар провалился в лузу и, пару раз качнувшись в сетке, затих.

— Где у тебя здесь можно поговорить?

— Пойдем в комнату отдыха. Там нас не побеспо-коят.

Среди играющих Куликову померещилось знакомое лицо. Он хотел повнимательнее всмотреться в его черты, но мужчина, словно заметив интерес к своей персоне, неожиданно отвернулся.

Комната и впрямь оказалась уютной. Вдоль стен кожаная мягкая мебель. Диван широкий, вполне пригодный для того, чтобы не только отдохнуть самому, но и предложить рядышком место приятной собеседнице. Вот в такой комнате и можно давать квалифицированные уроки бильярдной игры. Наверняка длинноволосая блондинка идеально вписалась бы в интерьер с мягкой мебелью цвета молочного шоколада.

Клетчатый устроился на диване, опершись локтями о валик. Куликов сел в кресло и мгновенно провалился вниз. Их разделял небольшой журнальный столик, на котором стояла пустая бутылка из-под пива и пепельница с окурками. В остальном полнейший порядок.

От Куликова не укрылась настороженность, с какой Клетчатый на него посматривал, однако вопрос тот сумел задать с полнейшим безразличием.

— О чем базар будет?

— Ты на какой машине катаешься?

— Хм… Неожиданное начало. Я-то думал, что у тебя и впрямь что-то серьезное. У меня машин целый автопарк: четыре джипа, два «мерса», «БМВ» стоит, потом «Вольво» последней модели, про отечественные я не говорю, их просто навалом. Я их даже не считаю.

— Меня интересует «восьмерка», — улыбнулся Куликов, получилось кисловато, — цвета «мокрый асфальт». За последнюю неделю она мне встречалась дважды, и в обоих случаях я едва не лишился головы.

— Послушай, Кулик, что-то я тебя не понимаю. Какое отношение это имеет ко мне? — Голос Клетчатого звучал обыкновенно, но это был тот самый случай, когда он мог лопнуть звенящей угрожающей нотой. — Ты мне что-то предъявить хочешь?

— Сейчас объясню. — Кулик сунул руку в карман и извлек из него свой любимый «глок». Ствол был нацелен прямо в лоб Клетчатому. — Эту машину я первый раз встретил у тебя во дворе. Левое крыло у нее чуть поцарапано. Последний раз я видел точно такую же машину, когда она отъезжала со двора, где ты заложил фугас. Как видишь, я остался в живых, но погибла девушка, которая мне очень дорога. Я не прощаю таких вещей.

В левой руке у Куликова оказался глушитель. Не опуская пистолета, он торопливыми движениями стал наворачивать его на ствол.

— Послушай, Стась, давай поговорим начистоту. Как-никак мы с тобой бывшие подельники, а это много значит. Мы должны доверять друг другу. Ты мне заказал убрать того мента, я это и делаю. Если не веришь, можешь проверить, — голос Клетчатого дрогнул.

— Да. Я это знаю. Тем более странно, почему ты вдруг изменил своему слову. На это нужны веские причины. — Куликов навернул глушитель. — Или тебя кто-то очень хорошо попросил об этом?

— Но почему ты думаешь, что это именно моя машина?

— Все очень просто, Клетчатый: в последний раз я сумел рассмотреть номер «восьмерки». Кстати, именно такая машина стоит у входа в клуб.

В этот раз улыбка выглядела зловещей. Куликов не шутил.

Клетчатый побледнел, и на крупном его носу отчетливо обозначились темно-красные прожилки.

— Не торопись, Стась, ты делаешь ошибку. Ты же знаешь, нас связывает многое. Представь себе, эта машина не моя, ну бля буду, не моя! — стукнул себя в грудь Клетчатый. — Давай я тебе сейчас все объясню… Ну, ты положил бы волыну, а то ведь разговаривать так невозможно. Пальнешь, и тогда не узнаешь, кто твою подругу замочил.

Губы Куликова болезненно дрогнули.

— Так ты и об этом знаешь? — Поколебавшись, он положил пистолет на край стола. — Слушаю тебя.

— Тебя действительно пасут уже несколько дней, странно, что ты этого не замечал, — с жаром принялся рассказывать Клетчатый. Он даже подался вперед, будто надеялся, что в этом случае его слова зазвучат более проникновенно. — Оказывается, ты многим перешел дорогу…