Онлайн книга «Самые прекрасные истории о любви для девочек»
|
Но его не было. Пока не было. Времени ещё было полно, мы с мамой пришли на фестиваль заранее. Я тащила сумку с реквизитом, в которой были всякие тряпки, деревянное дерево, символизирующее лес, красные нитки, символизирующие огонь (тут у меня были большие сомнения, но Даня и бабушка в два голоса меня убедили, что это очень-очень похоже на огонь), и два резиновых мячика, символизирующие мой страх и волнение. Пока мы волокли всё в наш зал, минуя лотки с книгами, маму, как репейник, попытались отцепить от меня какие-то знакомые из книжного мира. Однако я прошипела: «Только попробуй сбежать, предательница мышиная!» – и она с несчастным видом потащилась за мной. Как будто корова, которую на базар ведут продавать. Зря мы притащились так рано, на «нашем» месте бегали какие-то весёлые девицы в париках и с красными носами и выкрикивали что-то задорное, веселя толпу детей вокруг. – Надоели мне эти индюшки! – вдруг сказал мальчик лет восьми рядом со мной. И я похолодела. Если ему надоело это веселье, то что он скажет про меня с моим спектаклем? «Надоела мне эта мрачная гусыня?» У-у-у! Зачем я в это ввязалась?! Где Данька? Я оглядела людей, пришедших на книжный фестиваль. Кто-то рассматривал книги на лотках, кто-то протягивал деньги, кто-то слушал выступление какого-то писателя с микрофоном. Вдруг я увидела в толпе Данину маму. Я не видела её в жизни, но Даня показывал мне фото с презентации очередного номера журнала «Переплёт». Я рванула к ней. – Добрый день, меня зовут Вера, извините, а Даня здесь? Она растерянно посмотрела на меня и промямлила какое-то приветствие. – Мы выступаем вместе, – растолковала я, – он мой аккомпаниатор! – А-а, – протянула она, но по её лицу было видно, что она всё равно не понимает, о чём идёт речь. – Аккомпаниатор, который играет ногами, – сказала я в отчаянии. – Это он может, – откликнулась Данькина мама, – но я не знаю, где он. Дать вам его мобильный? – У меня есть, просто телефон недоступен. Я топнула ногой и выпалила: – Надо было его оставить у меня с ночёвкой! Данькина мама посмотрела на меня как-то странно. Но не успела я объяснить ей, что имела в виду совсем другое, к ней подлетел какой-то бородач, стал обнимать, что-то говорить про успех «Переплёта» на фейсбуке, и я ретировалась в свой зал. Мамы по-прежнему не было. Наверное, она отправилась за кофе в Чили, или где там его выращивают. «Индюшки» надували теперь воздушные шарики. Длинные и узкие. Вредный восьмилетка взял в руки один, коричневого цвета и со смехом стал обсуждать с другом, на что этот шарик похож. – У вас три минуты! – сказала мне Марина, непонятно откуда вылетевшая, и тут же побежала дальше. – Подождите! – окликнула её я. – Мне нужен стол! Она обернулась на меня. На её лице было написано удивление, словно я просила у неё космический корабль. – Реквизит разложить, – объяснила я. Она кивнула, и через минуту дядька в синем комбинезоне принёс мне стол. – Я вам и стул захватил, надо было? – спросил он. – А? Да, да… наверное, – пробормотала я. Я была в ступоре. Даньки не было. Мама тоже усвистела. «Индюшки» закончили свои прыжки и, послав детям воздушные поцелуи, убежали. Дети потоптались на месте и начали собираться вокруг моего стола. Я села. Достала из сумки дерево. – О! – загоготали они. – Это что? – Лес! – Какой же лес, если это всего одно дерево! – А где вы его купили? Тут? А почём? Я тоже такое домой хочу! А почему в нём дырка? В нём кто-то сидел? Поморщившись, я достала нитки, символизирующие огонь. – А что это? – Огонь! – Ха-ха! Какой же огонь! Это же нитки! – А где вы их купили? Я обвела взглядом зал. Даньки не было. Зато была Марина. Она смотрела на меня и стучала пальцем по наручным часам. «Он просто опаздывает», – сказала я себе. Как мантру, повторила несколько раз. Гул вокруг меня нарастал. Дети хотели знать, где я купила дерево и нитки. Кто-то уже вытащил из моего пакета шарики для снятия стресса и стал ими кидаться друг в друга. «Смирись! – сказал кто-то внутри меня, и, наверное, его принято называть голосом разума, только я никогда не думала, что у моего разума такой печальный голос. – Ты всё это уже переживала в детстве, – напомнил голос разума, – вот это взлёт ожидания, а потом – падение. Не помнишь?» Я не помнила. И не хотела вспоминать, не хотела отрывать взгляд от входа. Я была уверена, что сейчас увижу, как он вбегает на руках. И тут мне попали моим же мячиком прямо в висок. Бац! – А ну прекратите все! – заорала я. Дети стихли. «Ой-ой-ой», – сказал с притворным ужасом вредный восьмилетка и вернул на место мои красные нитки, которые порядком успел запутать. – Вот вас тут сейчас веселили, – начала я, как мне показалось, дружелюбным тоном, но сквозь него явно просвечивало что-то зловещее, – а я вам расскажу кое-что серьёзное. Вы не против? – Вера! – услышала я поверх детских голов и увидела маму с двумя бумажными стаканчиками. На её лице был ужас. Неужели я собираюсь рассказать детям её новые сказки? Мама сама говорила ещё утром, что они «сырые», словно они были овощами на суп. Да, именно это я и решила сделать. Безо всяких мышей и деревьев громким голосом я пересказывала мамины серьёзные сказки о том, что надо друг друга любить, верить и поддерживать. Дети слушали внимательно. Наверное, потому, что просто приятно переключиться было со смешного на серьёзное. Человек ведь не может всё время хохотать. А вдруг у мамы и правда получилось написать что-то увлекательное… Не знаю. У меня в голове стучала только одна мысль: «Дети должны знать, что жизнь – серьёзная штука. Чтобы не вырастали в таких, как Данька». Когда я замолчала, мне захлопали. Ну, то есть не то чтобы зааплодировали. Так, редкие хлопки. Пара детей, мама и какой-то седой дядька в белой рубашке и синей жилетке. – А кто автор? – крикнул дядька, когда хлопки смолкли, а к детям снова выскочили какие-то аниматоры в колпаках. – Наталья Розанова! – объявила я и указала на маму. Мама, конечно, смущённо заулыбалась, сказала мне одними губами «спасибо», а дядька проговорил: – А! О! И подбежал к ней, чуть не наскочив на её руку, по-прежнему сжимающую бумажный стаканчик. Извинился, взял осторожно под локоть и вывел из зала. «Издатель, – поняла я, – надо с ними, что ли, пойти… Сейчас купит у неё сказки за пять копеек. И права попросит на двадцать лет. А мама на радостях всё и подмахнёт». Я подняла сумку, сделала шаг и поняла, что сил у меня на то, чтобы пойти с ними, не было. Я ощущала опустошение. И боль от Данькиного предательства. |