Книга Последний в черном списке, страница 40 – Евгений Сухов

— Понимаю. Я буду вас ждать на первом этаже в здании техбригад.

Перегудов вышел из диспетчерской и в сопровождении неотступно следовавшего за ним сотрудника отдела охраны пошел по направлению к соседней постройке. Мужчины шли медленно, и Перегудов наблюдал, как по взлетной полосе катится сверкающий серебристый «Ту-134». Когда они подошли ко входу в здание, он неожиданно заговорил:

— Как у вас тут все серьезно с охраной поставлено…

Молодой человек молча кивнул.

— А вы дежурили в тот день, когда произошла катастрофа с самолетом авиакомпании?

Парень всем своим видом показывал, что находится при исполнении служебных обязанностей и не намерен вступать в разговор.

— Я ничего не знаю. Извините, у меня работа, — отчеканил он и снова замолчал.

Ровно через тридцать пять минут Перегудов и двое диспетчеров встретились в условленном месте.

Главный инженер аэропорта любезно предоставил сыщику свой кабинет для разговора с диспетчерами.

Мужчины расположились в небольшой комнате. Перегудов попросил напарников сесть к письменному столу, а сам подошел к окну и прислонился к подоконнику.

— Что вы мне можете рассказать о ваших коллегах? — начал сыщик.

— Ну, нормальные ребята были. Ничего особенного, — неожиданно проявил инициативу показавшийся Перегудову при первой встрече неприветливым усатый мужчина. — Как и все. Работу свою знали. Стаж у них приличный был… Жалко парней… Честное слово.

— Нормальные-то они нормальные, только Лерайский вообще не просыхал, — прервал напарника другой диспетчер. — Лично я его трезвым не видел в последнее время ни разу. Вернее, как! Приходил-то он трезвый, а уходил домой — в зюзю.

— Да ты сам-то, Саша! — поддел его усатый.

— Э-э! Ты смотри! Петр Геннадич! — не на шутку рассердился мужчина. Слегка выпустив пар, он немного смягчился. — И потом что я-то! Я-то хоть после дежурства себе позволяю, а он прямо у пульта. И когда это он умудрялся, понятия не имею… Я тут, на авиа, уже больше тридцати лет работаю! И пока… — мужчина символически трижды стукнул по столешнице, — пока, слава богу, со всеми нештатными ситуациями справлялся…

— Ну ладно тебе, Саша! Ты думаешь, Владик или Кулек не справились бы? Чушь! Лерайский, будь он хоть в стельку пьяный, справился бы! Уж я-то его знаю. Подставили их! — усатый тоже стукнул по столу ладонью.

Разговор приобретал именно тот поворот, который был крайне желателен для Перегудова. Он стоял молча и внимательно слушал, как напарники делятся наболевшим.

— А вот он правду говорит, — неожиданно сказал Саша. — Вы послушайте, послушайте, товарищ следователь. Вот мое мнение такое. Парней сначала уволили, а потом просто убрали, чтобы правду они никому не сказали. Кому нужны скандалы такие?! За такое если посадят — это самое лучшее, а то и чего пострашнее может грозить… А у нас все начальники только и делают, что себе в карман деньги кладут! От мала до велика. До самого верху. Там, совсем наверху, побольше кладут. Здесь — поменьше. Вот и разбери, кто прав, а кто виноват. Конечно, они своих не выдадут. Уволили ребят, затем избавились от них… И все — концы в воду.

— А как вы считаете, по какой причине могла произойти эта авария? Вы думаете, что то, что произошло, напрямую не связано с действиями Лерайского или Кулемина? — уточнил Перегудов.

— Да разве тут разберешь без пол-литра! Кулемин и Лерайский — оба были довольно опытные специалисты. Не могу сказать, что они не знали, что делать за пультом, — начал было Саша.

— Понятно по какой, — тут же заключил Петр. — Скорее всего, виновата та диспетчерская база или второй самолет. Только ведь правду все равно не скажут, как всегда.

— Хорошо. Ну, насчет Лерайского я понял. А что вы можете сказать насчет Кулемина? — поинтересовался следователь.

— Кулемин… Вот Кулемина я почти не знал. С Лерайским мы хоть пару раз в баре посидели после дежурства… Зинка, буфетчица наша, та, как я заметил, вообще Владика знала хорошо. Вы с ней поговорите, — посоветовал общительный диспетчер.

В это время дверь кабинета резко распахнулась, и перед собеседниками предстал респектабельный мужчина в строгом, черном в полоску деловом костюме. Оба диспетчера вскочили со своих мест и тревожно переглянулись. Мужчина тем временем бесцеремонно прошел в комнату и обратился к Перегудову:

— Это вы — представитель прокуратуры?

— С кем имею честь? — спокойно поинтересовался сыщик.

— Мы с вами сегодня говорили по телефону. Я, как и договаривались, ждал вас в два…

— А я пришел пораньше. Следствие иногда вносит свои коррективы в наши планы. А вы, стало быть, Николай Карпович?

— Давайте пройдем ко мне в кабинет, — предложил, не отвечая на вопрос следователя, директор.

— Я вообще-то разговаривал с диспетчерами. Но, если вы готовы уделить мне время прямо сейчас, я не против. В принципе, мы уже закончили разговор. Да, и еще одно, — следователь обратился к диспетчерам. — Оставьте мне, пожалуйста, свои телефоны.

Напарники одновременно посмотрели на своего руководителя.

— Не волнуйтесь, вы не делаете ничего противозаконного. Вот бумага, — следователь взял с рабочего стола чистый лист бумаги и жестом поторопил диспетчеров.

Те молча по очереди записали свои координаты на листочке и, не оглядываясь, вышли. Перегудов жестом показал Николаю Карповичу, что готов последовать за ним.

— Я посылал вам запрос вчера. По какой причине компания ничего не ответила?

Мужчины шли по узкому коридору административного здания.

— Это не мой вопрос. Я этими делами не занимаюсь, — отрывисто бросил директор и ускорил шаг, удалившись от Перегудова на расстояние, на котором невозможно было разобрать слов собеседника.

Николай Карпович пригласил Перегудова в кабинет и предложил ему на выбор кофе и чай. Перегудов отказался.

— Я вас слушаю, — начал директор, заняв свое рабочее место.

— Я, собственно, изложил уже цель своего появления… — сказал следователь.

— Если вы имеете в виду информацию по рейсу семьсот сорок три, то я вам могу сказать: двести четыре человека погибли, включая наших сотрудников, и авария произошла четвертого октября в двадцать три пятьдесят семь.

— А по какой причине произошла авария? — спросил сыщик.

— Больше к тому, что сказал, я ничего не могу вам добавить. Это закрытая информация.

— Не очень вас понимаю, — Перегудов сел на стул напротив хозяина кабинета.

— Большая доля вины лежит на диспетчерах нашей авиакомпании. Они оба понесли соответствующее наказание. И уволены. Это вся информация. Всем занимается ФСБ. Документация опечатана. Все под следствием.

— Простите. Под следствием или все же дело уже закрыто?