Онлайн книга «Библиотекарь»
|
— Наваждение прямо, — Озеров потряс головой. — Мы постоянно были друг у друга на виду! Когда бы он сообщил наши новые координаты Совету? Абсурд… Что же, паспорт у него попросить? — Это все равно не имеет значения, — отмахнулась Анна. — Если Дзюба — наводчик, свою задачу он уже выполнил. Если нет — и обсуждать нечего. — Вот я на сто процентов уверена, что Дзюба ни при чем, — Вероника стала собирать грязные тарелки. — Нормальный мужик. Спокойный, глаза не бегают. Предатели себя по-другому ведут. А у Совета и без него достаточно соглядатаев. Может, за нами кто в пути увязался и выследил, Николай Тарасович? — Вроде нет, — сказал Иевлев, — я смотрел, хвоста не было. — Ребята, — чуть смущенно сказал Марат Андреевич, — я уже и сам не рад, что поднял эту тему… Очень преждевременно утверждать, что Совет обнаружил нас. — Каратели из Совета не церемонились бы, а напали, — усмехнулся Тимофей Степанович. — А все-таки, кто тогда перегородил дорогу? — спросила Светлана. — И зачем? — Непонятно, — согласился Марат Андреевич. — Поэтому я предлагаю расчистить завал. — И чем быстрее, тем лучше, — добавил Луцис. — Мы вдвоем с Кручиной за час управимся, — бодро сказал Николай Тарасович. — Тем более, у нас и «Тайга» имеется. — А вот бензопилу я бы вам брать не советовал, — сказал Марат Андреевич. — Слишком шумный агрегат. Возьмите обыкновенную, столярную… Взвыли собаки. В дом, широко распахнув дверь, вбежал запыхавшийся Гаршенин: — Ребята, тревога! — выдохнул он. — У нас гости! Мы гурьбой бросились к длинному стеллажу, где были разложены доспехи. В круглых гнездах невысокой подставки стояли пики, цеп Анны Возгляковой и боевая коса Гаршенина. — Что за люди? — быстро спросил я, надевая через голову тяжелый панцирь. Книга Памяти сразу перекочевала в стальной футляр. — А пес его знает, Алексей Владимирович, — ответил Гаршенин, берясь за обитое железными полосами косовище. — Пять человек. Сюда идут. Мы, как только заметили, сразу сюда. — Всего пять? — Марат Андреевич опоясался шашкой. — Не густо. — Вооружены? — Вроде нет. По крайней мере, в руках ничего такого не держат… У одного моток кабеля… — Ремонтники? — Разве поймешь? — с досадой сказал Гаршенин. — На них не написано. Вряд ли ремонтники. В лучшем случае — ворье, что провода на продажу режет. — А в худшем случае — лазутчики Совета, — продолжил Игорь Валерьевич, привычно заворачивая в газету штык. — Во что они одеты? — Обычно, по погоде. Телогрейки, сапоги кирзовые. Типичный колхоз. — Очень подозрительно, — покачал головой Тимофей Степанович. — Ни топоров, ни лопат. Как пить дать — под одежкой ножики припрятали. — Откуда они появились? — продолжал я расспрашивать Гаршенина. — По дороге вышли… — Вас с Дзюбой заметили? — Не знаю… — А где Дзюба? — Остался возле ворот. — Закрыть надо! — воскликнул Луцис. — А зачем? — Анна вытащила из подставки боевой цеп покойной матери. — Пускай заходят. Поговорим, выясним, что им нужно… Николай Тарасович взял с полки молот: — Если это случайный народ, не хотелось бы их сразу пугать. А то разнесут потом молву… Сухарев подумал и снял обшитый солдатскими пряжками бехтерец: — Действительно, чего заранее шухер поднимать… — Не дури, — строго сказал Кручина, — лучше накинь что-нибудь сверху. И кистень возьми. Береженого Бог бережет… Вырин, тоже скинувший свою куртку, снова надел ее, а сверху набросил перевязь с саперными лопатками. Гурьбой мы вывалили во двор. Возле прикрытых на одну створку ворот стоял Дзюба с кайлом на плече. Он успокаивающе помахал нам рукой. Я смотрел на приближающихся к сельсовету людей. Они уже заметили нас и чуть сбавили ход. Гости действительно казались типичными деревенскими жителями. Они уверенно зашли во двор и сняли картузы. Впереди в длинном, почти до земли, брезентовом дождевике шагал их старшой — худощавый мужик, на вид ему было лет сорок, светлые соломенные волосы, брови и усы выгорели до седины. — Доброго всем здоровьица, — он плутовато сощурился. — А мы тут, знаете, не первый год ходим, давненько здесь не жили, а теперь, значит, живут… — старшой вздрогнул и обернулся на стук — Дзюба закрыл вторую половину ворот, вместо засова он использовал тяжелый оглоблинский крест. Действие произвело на гостей явно неблагоприятное впечатление. Они вдруг стали переминаться и тревожно зыркать по сторонам. Белобрысый улыбнулся: — Ух ты, а что же это вы на крест запираетесь? Наверное, серьезные люди. А вы, часом, не баптисты? Нет? К воротам подтянулись Тимофей Степанович, Сухарев, Таня и Возгляковы. У ног Вероники уселась, утробно рыкая, Найда. С боков пришельцев зажали Гаршенин, Озеров, Вырин и Луцис. Я стоял в окружении Иевлева, Кручины и Дежнева. Думаю, мы производили грозное впечатление. — Нет, мы не баптисты, — сказал я. — А-а-а, — вроде облегченно потянул старшой. — Это хорошо… Хотя нам, по большому счету, все равно. Какая разница, кто — лишь бы человек хороший был. Правильно говорю?… Он вдохновился сказанным и еще с полминуты разглагольствовал о хороших людях, но я уже поймал его алчный взгляд, скользнувший из-под белесых ресниц по шкатулке с Книгой, что висела у меня на груди. От нехорошего предчувствия в животе подобрались кишки. Я чуть толкнул локтем стоящего рядом Марата Андреевича. Он повернулся ко мне, и произнес неподвижным ртом: «Вижу…» — Ну, а вы кто? — спросил я белобрысого. — С чем пожаловали? — Это… Мы — строительный подряд. Вам ничего не нужно починить? — Пока сами справляемся… — Ясненько… А то бы мы помогли… И недорого… — А вот такой вопрос, — сказал я. — Вы дорогу завалили? — Дорогу? Не, это не мы… — Ну и чего врать?! — взял я пришельца на испуг. — Мы же сами видели! — Да? — удивился тот. — Хотя да, точно, мы, — он развел руками. — Лесничество требует… Деревья больные… Я просто не сразу сообразил, про какую дорогу вы говорите. — И чего вы все побросали? Теперь же не проехать… — Ну, убирать не наше дело. Нам только срубить приказывали… — старшой оглянулся на ворота. — А вот еще, — он нагловато осклабился. — Вы самогонкой не богаты? — Не богаты. — Мы же не бесплатно просим. Отработали бы. Вы не стесняйтесь, подумайте. Мы, в принципе, и за харчи поработать можем, да, хлопцы? |