Онлайн книга «Жизнь без Роксоланы. Траур Сулеймана Великолепного»
|
В гареме на такое могла замахнуться только женщина, подобная Роксолане, любой другой это просто не пришло бы в голову. Никто в гареме такого стремления не понял, а то, что непонятно, всегда объявляют опасным, нечистым, колдовством… Колдунья – это слово закрепилось за Роксоланой уже давно, когда сумела затмить остальных красавиц, но теперь в силе ее колдовства не сомневался никто. Человек может совершить хадж сам, но если ему не позволяют сделать это здоровье или, как у султана, страшная занятость, он поручает совершить хадж другому. Это очень почетно – совершить хадж за Повелителя Двух миров, любой бы согласился, но Сулейман понимал, что от этого человека будет зависеть сама жизнь Хуррем, потому подошел к отбору строго. Долго беседовал с имамом, которого посылал с этим караваном, все не решаясь сказать, кого отправляет в хадж. Но сказать пришлось, Сулейман хотел, чтобы имам правильно понял поручение: – Не хочу, чтобы Хасеки совершила ошибку, которая ей будет дорого стоить. Имя у имама подходящее – Мухлиси, то есть Преданный, кивнул, едва чалма с головы не упала: – Пусть Повелитель не беспокоится, всему научу в Мекке, чтобы Хасеки Хуррем Султан не сделала неверный шаг. Мухлиси сам хаджа, правила знает, но Сулейман выбрал его не из-за этого. – Не о мнении людей думаю. Хадж не просто поездка, а Хасеки не всегда была правоверной. И снова имам правильно понял заботу падишаха: – Если Повелитель позволит, во время поездки я буду вести беседы с госпожой, чтобы она поняла задачу хаджа, – и, не выдержав, поинтересовался: – Кто подсказал Хасеки Хуррем намерение совершить хадж? – Сама. – Значит, госпожа душой готова. – Вот это вы и посмотрите, прежде чем входить в Мекку. – Да, Повелитель… Время шло, а разрешения на выезд от султана все не было. В Мекку нужно попасть к определенному времени, еще немного, и придется не ехать, а плыть до самой Хайфы. Но у Роксоланы с морем связаны только неприятные воспоминания, да и боялась она моря. А потом о предстоящем хадже невестки узнала Хатидже Султан, встрепенулась: – Повелитель, разрешите и мне тоже? Тот плечами пожал: – У тебя муж есть, его разрешение спрашивай. Но Хатидже приболела, а больной куда двигаться? Еще два дня потеряли, пока стало ясно, что не сможет ехать. А потом, как гром с безоблачного неба: – Ибрагима больше нет! Довольна?! И на следующий день: – Отправляйся в хадж! Почувствовав какую-то самостоятельность, Хуррем активно занялась благотворительностью, но совсем иначе, чем делала это раньше. Просто раздавать милостыню по праздникам или жертвовать средства в мечеть ей было мало. Началось все просто. Во время праздника, когда шла привычная раздача милостыни, Роксолана оказалась невольной свидетельницей прискорбного случая. Мелкие монеты горстями бросали в толпу, за ними со всех сторон бросались люди, не обращая внимания на то, что кого-то толкают. Главное – успеть схватить монетку или подобрать ее в пыли. Унизительно, когда люди рылись в пыли под ногами друг у дружки, рискуя отдавить пальцы. Но еще хуже, когда слабого старика, которому никак не удавалось опередить более сильных и молодых соперников и поймать хоть одну монетку, вообще сбили с ног. Это получилось невольно, в толпе бывает всякое, но бедолага не мог не только поймать монетку, но и просто встать, чтобы не быть затоптанным. Такого не должно быть, но как избежать, не давать милостыню совсем? Как сделать так, чтобы она доставалась не самым сильным, крепким, вертким, а тем, кому действительно нужней всего, – больным, слабым, бедным? Размышляя над этим, Роксолана пришла к выводу, что раздавать надо не деньги, а, например, еду. Но не бросать в толпу, а просто кормить тех, кому совсем нечего кушать. Попробовала поделиться своими мыслями с Сулейманом. Тот изумленно вскинул на Хасеки глаза: – Такое существует в Европе. Но как ты сможешь это сделать? Не раздавать же хлеб на улицах? Валиде так делала, но она маджуну раздавала в Манисе. – Я слышала, раздавали конфеты у мечети в праздник. Но это праздник, а нужно каждый день, чтобы тот, у кого нет денег и на кусок хлеба, мог не протягивать за ним руку, нищенствуя, а просто прийти и съесть свой обед. – Но ты же не можешь устраивать бесплатные столовые? – Почему не могу? Я готова жертвовать деньги на то, чтобы кормить бедных. Можно построить столовую, чтобы туда приходили поесть те, для кого кусок хлеба дороже драгоценного перстня. – А если станут ходить те, кто просто не желает работать? Удобно так жить… Она смеялась: – Стамбул велик, но не бесконечен, очень скоро такие примелькаются и выявят себя. Лучше работать, чем опозориться на весь город. Рассказала о затоптанном толпой старике. Сулейман вздохнул: – Хуррем, каждого не приласкаешь, всех не одаришь милостью, это может только Аллах. Аллаху известны людские нужды, и о том старике тоже. Зеленые глаза заблестели: – Так Аллах потому и дает нам возможность одаривать, кормить, поддерживать! – Строй. – Что? – Свою столовую. Но если там не будет порядка… – Будет, Повелитель, обязательно будет! И не только в столовой… Сулейман притворно нахмурился, по-настоящему не получалось, с этой женщиной просто невозможно разговаривать, хмурясь. – Что еще задумала? Она потупилась: – Я не придумывала, вы сами подсказали. Надо еще школу построить, чтобы все могли Коран учить, а не только те, кому посчастливилось. – Зачем? – Зачем учить Коран? Зачем знать молитвы и правильно соблюдать посты? – Нет, зачем тебе школа? – Не мне. Девочкам. А еще больницу, чтобы лечить самых бедных, и мечеть, чтобы женщины могли приходить почаще, не стесняясь мужчин. Повелитель, а еще… – Лучше возьми весь Стамбул на содержание. Только казны не хватит. – Нет, в Стамбуле много богатых, их надо заставить тоже давать деньги на помощь бедным. Сулейман вздохнул: – И зачем я согласился на этот разговор? Я не буду вводить новый налог на содержание бедных. Роксолана повеселела: – И не надо! Можно, я все сделаю сама? – Как?! – Разве сможет супруга кадия отказать в пожертвовании, если ее попросит султанша? А кадины Аяза-паши? А женщины из гарема Ахмеда-паши? – Глаза блеснули лукавством. – Особенно если сам Повелитель вскользь скажет, что поощряет такие пожертвования? |