Книга Грехи негодяя, страница 21 – Анна Рэндол

Оливия с любопытством взглянула на своего спутника. Он явно был не просто шпионом, а очень хорошим шпионом.

Через несколько минут они уже катили по широкой торговой улице, где повсюду виднелись магазины. Вывески над ними извещали о том, что именно продается в магазине. Как правило, рядом с вывеской имелось соответствующее изображение – буханка хлеба или, например, женская туфелька.

– Ты хорошо знаешь свое дело, не так ли?

– Видимо, недостаточно хорошо. Я должен был отрастить проклятую бороду, от которой зудит лицо.

– Бороду? Почему?

– Посмотри на крестьян вокруг.

Оливия осмотрелась. У всех бедняков были густые бороды.

– Но ведь полицейский тебя пропустил. Значит, он ничего не заподозрил.

– Полагаю, теперь за нами следят. То есть следит кто-то еще.

Оливия хотела обернуться, но Клейтон схватил ее за плечо.

– Не оборачивайся. Ты обратила внимание на старика у ворот? Он тоже полицейский. Именно он приказывает, за кем следует проследить.

Она не заметила, чтобы старик подавал кому-либо знаки.

– Старик… который торговец хлебом?

Клейтон кивнул:

– Да, якобы торговец.

Прошло несколько минут, прежде чем до Оливии дошло, что сказал ее спутник.

– Следит… кто-то еще? – пробормотала она.

– За нами следят с тех пор, как мы вытащили телегу из грязи.

Но это же было больше часа назад!

– И ты ничего мне не сказал?…

– Преследователь держится на расстоянии. Я не видел смысла тебя волновать.

– А может быть, ты предполагал, что мне это известно?

– Такая мысль приходила мне в голову.

«Интересно, ему будет очень больно, если стукнуть его по голове капустой?» – подумала Оливия.

– Как выглядит тот, кто за нами следит? – спросила она.

– У меня не было возможности как следует его рассмотреть.

Оливия опять хотела оглянуться, но Клейтон вновь сжал ее плечо и тут же, поморщившись, сунул руку под тулуп.

– У тебя болит рука? – спросила она.

Он покачал головой:

– Нет. Ничего особенного. Пустяки.

– Как ты ее повредил? – Оливии всегда нравились его руки. Не будь они постоянно испачканы чернилами, выглядели бы как руки грузчика или крестьянина – большие, сильные, мускулистые. Она часто представляла, что почувствует, когда эти руки будут ласкать ее обнаженное тело. Хм… странно… А она-то думала, что уже покончила с подобными глупыми фантазиями.

Очевидно, нет. Иначе она сейчас не почувствовала бы странное тепло пониже живота.

– Это старая рана, – буркнул Клейтон. И тут же проговорил: – У постоялого двора бросим телегу и затеряемся в толпе на рынке. Держись вблизи.

Клейтон натянул поводья, и пони остановился перед огромным зданием на пересечении нескольких широких улиц. Оливия осмотрелась. Элегантные арочные окна, колонны, балюстрады… А где же рынок?

Клейтон спрыгнул на мостовую. Оливия сделала то же самое, не дожидаясь помощи. Она подозревала, что в шпионском деле очень важна скорость.

Он повел ее прямо через толпу, собравшуюся перед главным входом в здание. Какие-то старухи без особого напряжения несли мешки, которые были бы слишком тяжелыми даже для молодого мужчины. А женщины без поклажи – вероятно, покупательницы – грели руки в муфтах. Вокруг женщин сновали тепло одетые дети.

Выходит, это здание и было рынком. Вернее, рынок находился в здании.

Клейтон взял Оливию за руку, не позволив ей поглазеть по сторонам, и втащил за собой в самую густую толпу. Теперь они пробирались мимо магазинов, торгующих книгами и мехами, духами и позолоченными иконами. Потом шли мимо торговцев, выкрикивавших, что их серебро – лучшее в России.

Оливия тихо проговорила:

– Откуда ты знаешь, от кого мы стараемся скрыться, если не видел, кто за нами следит?

– Мы ни от кого не скрываемся. Они не должны понять, что мы знаем о слежке. Так будет лучше.

Шедший мимо мужчина с кипой плащей в руках толкнул Оливию в плечо. Она споткнулась. Клейтон вовремя поддержал ее, не дав наступить на собачку, привязанную к металлическому кольцу возле одного из магазинов, но та все равно возмущенно залаяла им вслед.

Клейтон тихо выругался и затащил Оливию в ближайший магазин, где торговали шерстяными шарфами. Он быстро выбрал два шарфа, один – ярко-красный, другой – синий. Затем бросил несколько монет хозяину магазина, и они снова смешались с толпой.

Протянув красный шарф Оливии, он сказал:

– Надень это на голову.

– Но разве красный цвет не слишком… – Она умолкла, заметив рядом трех женщин в таких же головных уборах.

Клейтон снял с себя овчинный тулуп, под которым оказался его теплый плащ, а синим шарфом подпоясался.

– Обмотай свой старый шарф вокруг талии, – сказал он Оливии, и та молча повиновалась.

Тут Клейтон остановился у витрины соседнего магазина.

– Купи табакерку и стой на месте. – Вложив ей в руку несколько монет, он исчез, оставив ее перед рядом ярко раскрашенных коробочек.

Оливия в испуге вздрогнула, почувствовав, что кто-то положил ей руку на плечо. Но это оказался молоденький темноволосый юноша, почти мальчик. Он с широкой улыбкой проговорил:

– Если вам что-то нужно, зайдите в магазин и найдите это.

– Я просто смотрю, – пробормотала Оливия и стала с преувеличенным вниманием разглядывать позолоченную табакерку с портретом царя, который предпочитал называть себя императором Александром.

Где же Клейтон? Она осмотрелась, выискивая его в толпе. И вдруг заметила знакомую массивную фигуру. От неожиданности Оливия уронила купленную только что табакерку, инкрустированную янтарем.

– Блин… – не веря своим глазам, прошептала она. – Что ты здесь делаешь?

– Следую за тобой.

– С тобой кто-нибудь есть?

– Нет. Я тебя выследил. В этом деле мне нет равных. Я иногда охочусь на оленя, чтобы прокормить семью. – Великан пригладил бороду. – Мне надо было убедиться, что с тобой все в порядке. Мне жаль, что граф причинил тебе боль. Я не должен был помогать в твоем похищении. Но я был… напуган.

– Со мной все в порядке, – сказала Оливия.

– Но твой мужчина взорвал дом графа.

– Что?… Дом графа?

– По крайней мере часть его. Ночью он к нам вернулся и взорвал одну из построек.

Клейтон возвращался в дом? Неужели он убил Аршуна? Мерзкий граф заслужил смерть, но мысль о том, что Клейтон вернулся специально, чтобы убить, заставила Оливию похолодеть.