Онлайн книга «Мультики»
|
— Вы слышали?! — плаксиво вскричал аспирант. — Меня грозят убить! Старлей отвесил мне перчаткой легкий тряпичный подзатыльник: — А ну заткнись! — А чего он врет, товарищ милиционер?! — вскинулся я. — Клевещет на невинного человека! — Это мы после разберемся, кто и в чем виноват, — сказал старлей. — Садись в машину… А вас, — обратился он к «аспиранту», — мы еще вызовем, если понадобится… — Я теперь опасаюсь за свою жизнь, — проскулил «аспирант». — А вдруг дружки этого уголовника меня найдут?.. — Правильно, гнида, бойся! — сказал я. — Нечего на порядочных людей наговаривать! Старлей плоско улыбнулся аспиранту: — Мне кажется, ваши опасения преждевременны… Вы свободны, спасибо за помощь… «Аспирант» угодливо кивнул и откланялся. Меня наскоро обыскали. Уже когда рука жирного Сухомлинова скользила по моим карманам, я вспомнил про пожарный вентиль, который таскал с собой в последнее время. Раздалось торжествующее: — А что это у нас здесь?! Оп-па! — и Сухомлинов с видом фокусника извлек из кармана злополучный вентиль. — Кастетик у нас самодельный! Товарищ старший лейтенант! Холодное орудие! — Да какой это кастет? — проклиная свою забывчивость, поспешно возразил я. — Это ж от пожарного крана! Я на улице нашел! — Экспертиза проверит. — Сухомлинов опустил вентиль в полиэтиленовый пакет. — Давай садись… Справа от меня плюхнулся жирный Сухомлинов, с другого бока подпер мент Усы Подковой, тот, что за меня заступился. Старлей уселся спереди рядом с водителем. Машина тронулась. Сухомлинов чуть повозился, пристраивая зад на тесном сиденье: — Это ведь чего только шпана не выдумает, а? — Он цокнул языком. — С голой бабой ходить! Да… У старлея на портупее зашипела рация, трескучий голос спросил из динамика: — Как успехи? — Погано! — буркнул старлей. — Разбежались, как тараканы. Но одного взяли. Пацан. С виду лет четырнадцать… — А девку тоже упустили? — Увы… — Раззявы! — хрипнул голос. — Ну, извините, — обиделся старлей. — Надо было два наряда высылать… Из услышанного следовало, что попался только я. Остальным, в том числе и Аньке, удалось сбежать. С души точно скатился тяжеленный валун. Теперь против меня были лишь показания чахлого «аспиранта». Мы его по настоящему-то и не били, значит, побои он не предъявит. Про отнятые три рубля и Анькины «мультики» еще доказать надо. Плохо, что забыл выбросить вентиль — так ведь это же не настоящий кастет. Но была погоня и битая скула Сухомлинова… Я украдкой посмотрел на него. Жирный выглядел вполне добродушно — может, и простит, не станет устраивать истерик за нанесение при исполнении служебных… Я чуть успокоился. Было, конечно, обидно, что именно меня угораздило попасться, но с другой стороны, я сознавал, что совершил в каком-то смысле подвиг, ценой своей свободы спас друзей. Я чувствовал себя героем-партизаном в плену у полицаев. — И что, много денег зашибали? — добродушно спросил меня Усы Подковой и по-приятельски толкнул локтем. — Я не понимаю, о чем вы говорите, — отозвался я ноющим голосом. — Меня мама дома ждет… — Ага, — веселясь, сказал водила старлею. — Такого бандюгана небось уже баба дома ждет, а не мама! Менты заулыбались. В машине они не казались страшными, а выглядели как обычные дворовые дядьки, что по вечерам забивают «козла». — Я не бандит, я в восьмом классе учусь. Дяденьки милиционеры, отвезите меня домой! Мама очень волнуется! — Твой дом — тюрьма! — вдруг сказал Усы Подковой голосом актера Папанова. Менты грянули заразительным смехом. Ободренный их весельем, я продолжал: — За что в тюрьму?! Я ничего плохого не сделал! Вы что, поверили этому странному гражданину в шапке с помпоном? Он все врет. Отпустите меня! — С дружками людей грабил? — Старлей загнул палец. — Грабил. И не просто, — он загнул второй палец, — а с особым цинизмом! На этих словах Усы Подковой изобразил руками перед собой два пышных женских объема. Водила аж захрюкал от смеха. — И еще прибавь ношение и наверняка применение холодного орудия. — Сухомлинов выразительно похлопал себя по карману, где лежал злосчастный вентиль. — Никого я не грабил! — вступился я за себя. — И не было у меня оружия! Я гулял! — Хорошо так погулял! У одного пожилого ветерана войны вообще от этих фокусов инфаркт случился! — хмыкнул Усы Подковой. — Не ваших ли рук, пардон, сисек дело?! — саркастично уточнил старлей, и все засмеялись. — А умер ветеран-то? — с преувеличенной серьезностью спросил Сухомлинов. — Если умер — так на тебе еще и убийство! На полжизни, хлопчик, в колонию загремишь! — Так что если совсем по-честному, — благодушно улыбнулся старлей, — влип ты, парень, по самое не хочу! Нет, я понимал, что менты больше шутят и запугивают, но даже разделив эти шуточные угрозы на десять, в остатке я получал серьезные неприятности. — Как твоя фамилия? — Старлей раскрыл планшетку. — Иванов… — буркнул я. — Фамилия? — строго переспросил он. — Петров… — В третий раз Сидоровым назовется! — возмутился Сухомлинов. — Выступает… — произнес торжественным дикторским голосом Усы Подковой, — сионист Пидоров! Извиняюсь, пианист Сидоров! Салон «пятерки» сотрясло от хохота. Старлей поглядел на меня с хитрой улыбкой: — Я ведь так и запишу, что «Пидоров». Я не шучу, потом в документах и останется. Вот я тебя сейчас как отвезу в следственный изолятор, проще говоря, в тюрьму, а там с такой-то фамилией — ого-го!.. Водила снова захрюкал, прикрываясь рукавом. — Лучше сразу настоящую называй… — продолжал старлей. — Что? Пидоров писать? — Он занес ручку. — Ладно, пишу… Пи…до… — Рымбаев, — поспешно признался я. Конечно, я не был настолько наивным, чтобы поверить, что человека можно так запросто отвезти в тюрьму или записать Пидоровым. Я бы все равно, чуть покуражившись, назвал свою настоящую фамилию. Я только лишний раз поразился, каким простейшим способом меня вынудили говорить правду. — Рымбаев, — записал старлей. — Чурка, что ли? Шучу… Имя-отчество? — Герман Александрович. — Александрович… Год рождения? Домашний адрес? Номер школы? — один за другим сыпались вопросы. Я неохотно отвечал и глядел, как подвешенный к зеркалу на лобовом стекле дергается крохотный скелет-висельник. Узнав необходимое, старлей захлопнул планшетку и бросил ее в бардачок. |