Онлайн книга «Ногти»
|
Сергей Модестович ввел в кабинет злого, упирающегося Мнухина. — Я буду жаловаться! Я доберусь до высших инстанций, я от вас не оставлю камня на камне! — Мнухин скинул ботинки, снял носки, зашнуровался и надел носки на руки. — Чтоб заразы не нахвататься! — дерзко пояснил он. — Как вам будет угодно, любезный Андрей Андреевич, — начал вкрадчиво Борзов. — У нас есть предположение, что вы являетесь носителем инфекции, именуемой «сифилис». — Сифилис?! Какая гадость! Уж лучше рак или простатит! — с пафосом вскричал Мнухин, скрестив на груди руки в носках и выпятив губу. — Лариса Васильевна предполагает, что заразилась именно от вас, — продолжал Борзов. Бедная Лариса Васильевна дрожала ни жива ни мертва, прикрыв лобок ладонями. Мнухин даже не удостоил ее взглядом. — Более того, Андрей Андреевич, — заключил Борзов, — Лариса Васильевна открылась, что вы принудили ее… Мнухин исполнился фальшивого достоинства: — Она лжет, негодяйка такая! — Сергей Модестович! — молодецки крикнул Борзов. — Займитесь Андрей Андреичем! Препоручаю его на ваше усмотрение. Мнухин, сопровождаемый Сергеем Модестовичем, с гордо поднятой головой удалился за ширму. Все, что там происходило, Лариса Васильевна видела так, будто находилась в театре теней. Мнухин пару раз возмущенно сказал: — Я не обязан отчитываться! — ойкнул: — Коновал! Потом Сергей Модестович бросил в лоток какой-то инструмент и устало пробасил: — Акимовна! Готовь бужи! Приковыляла нянька, толкая перед собой тележку. На салфетках лежали острые спицы различных калибров. — Отлично! — Тень Сергея Модестовича взяла неправдоподобно увеличившийся буж. Другой рукой Сергей Модестович обхватил так же оптически увеличенный член Мнухина и медленно вкрутил туда буж, с пристрастием спрашивая: — Ссильничали секретаршу, Андрей Андреич? — Знать ничего не знаю, — прошипел Мнухин. Сергей Модестович сменил буж. — Ссильничал?! Мнухин терпел, как партизан, и тихо матерился. На третьем буже он сорвался: — Да, да, ну и что тут такого?! Она сама хотела! Сергей Модестович, схожий с тореадором, выглянул из-за ширмы: — Андрей Андреич в насилии сознаются! — Правда восторжествовала! — Борзов ободряюще посмотрел на Ларису Васильевну. — Это первое, — заключил Сергей Модестович, — а второе — у нашего Анри Андреича сифилиса не обнаружено. — Поздравляем, легко отделались, — сказал Борзов. — Малой кровью, — усмехаясь, подтвердил Сергей Модестович. — Камня на камне не оставлю! — Мнухин подтянул носки и уничтожающе оглядел Ларису Васильевну. — Уволю! Завтра же! — и вышел, шарахнув дверью. * * * — Хотелось бы ляпнуть: «Подыхай, развратная баба!», — но эмоции врача не должны брать верх над его разумом, — невесело диктовал Борзов. Лариса Васильевна не знала куда глаза девать. — Голубушка, вам придется рассказать нам все, — сказал наконец Борзов, — думаю, что уместно напомнить об уголовной ответственности за преступное укрывательство фактов. — Я клянусь, что за последние полгода ни с кем не вступала в половые контакты, кроме Мнухина, — вытянувшись в струнку, отчеканила Лариса Васильевна. — Не брешешь? — спросил Борзов с каким-то деревенским простодушием. — А то у меня сердце схватило… Инфаркт, не дай Бог. Вот помру — что станет с пасекой в Лихтовке? Пропадут мои пчелки… Ведь такие разумные твари, диву даешься! — Борзов как-то сразу подряхлел и растерял профессорский лоск. — Я ведь в селе-то родился, пастушил мальцом, гусей пас, мамку с папкой уважал… Кабы не мед-прополис, давно там был бы. — Он многозначительно потыкал пальцем в потолок. — До чего в деревне хорошо: сидишь в глубине цветущего сада, пьешь душистый крепкий чай, на столе шумит старинный самовар, и Анна Гавриловна пироги подает… — Борзов словно отмахнулся от восхитительного видения. Анна Гавриловна и Сергей Модестович в это время слезно умилялись. — Читать любите? — Неожиданно опростившийся Борзов осторожно плел туман из всяких «таперя», «кубыть», «дюже», и Ларисе Васильевне померещилась чужая, книжная любовь, хрященосый казак, казачка в стогу, вихри враждебные, выстрелы и река, величавая, как ртуть… — Отчего же, голубушка, ваш выбор пал на «Тихий Дон»? — Чем плох Шолохов? — удивилась Лариса Васильевна. — Какая художественная неразборчивость, — прошипела Анна Гавриловна. — И беспечность, — добавил Борзов. — Анна Гавриловна, принесите экземплярчик издания… Борзов пролистал половину тома, потом, ведя пальцем по странице сверху вниз, прочел вслух: — «Дарья криво улыбнулась и впервые за разговор подняла полышущие огнем глаза: — У меня сифилис. Это от какого не вылечиваются, от какого носы проваливаются». — Нет сомнений, — Борзов торжествующе захлопнул книгу, — вы, голубушка, заразились от печатного слова! Редкий, конечно, случай. На моей памяти двенадцатый… * * * — Без паники! Только лечиться! Иного способа нет. — Борзов говорил уверенно и спокойно. — Быть такого не может! — всхлипывала Лариса Васильевна. — Вам сегодня же следует лечь в больницу. Госпитализация зараженных особо опасными формами сифилиса производится немедленно, в течение двадцати четырех часов. Таковы непреклонные, жесткие требования, принятые в нашей стране. Начало лечения — обязательно в условиях стационара. — Значит, сегодня?! — с тоской вскричала Лариса Васильевна. Она всегда болела дома и поэтому отчаянно трусила. — Да, голубушка. Возьмите все необходимые вещи — и сразу сюда. Мы составим деликатное заявление на вашу работу, так что никто ничего не заподозрит, вы подпишете предупреждение, что уведомлены врачом о своем заболевании, что лечение необходимо проводить под наблюдением врачей и уклонение от этих процедур уголовно наказуемо. После формальностей с бумагами Акимовна отведет вас в палату, — сказал Борзов и обнадеживающе улыбнулся. * * * «Пижаму, тапочки, зубную щетку, полотенце, мыло… И никаких книжек… — прикидывала в уме Лариса Васильевна, спеша к выходу. — Куплю яблок… яблоки наверняка можно». От волнения она даже не обратила внимания, что вышла не из того здания, в которое входила. Кожно-венерологический диспансер занимал современную трехэтажную постройку. А Лариса Васильевна слетела по ступеням ветхого крыльца одноэтажного домишка на какую-то незнакомую улицу. * * * — Вот они, мои сифилитики в квадратике. — Нянька Акимовна бросила на матрас стопку желтого белья. — Тумбочка у тебя совместная с Ванечкой, — Акимовна указала на свежего, русочубого паренька. — Если понадобится второе одеяло — проси, не стесняйся… |