Онлайн книга «Желтоглазые крокодилы»
|
В лифте, под бледным мертвенным светом молочно-белого плафона, Ширли спросила: «О чем ты думаешь, Жозефина?» Та тряхнула головой и ответила: «Ни о чем». Двери лифта открылись. На коврике возле двери Ширли сидел мужчина, одетый в черное. Он увидел их, но не встал. «Oh! My God!» [65] — прошипела Ширли. Повернувшись к Жозефине, она шепнула: «Будь естественной, улыбайся. Говори по-французски, он не понимает. Возьмешь моего сына к себе переночевать?» — Конечно! — А главное, можешь покараулить его, чтобы он не зашел домой, а сразу пошел к тебе? Этот человек не должен знать, что он живет здесь вместе со мной, он считает, что Гэри учится в пансионе. — Ладно… — Я сама к тебе зайду, когда он уйдет, но до тех пор пусть мой сын на пороге не появляется. Она поцеловала ее, стиснула ей плечо, подошла к человеку, который по-прежнему сидел на коврике, и беспечно бросила: «Hi, Jack, why don’t you come in?» [66] Гэри тут же все понял, как только Жозефина упомянула человека в черном. — Портфель у меня с собой, я сразу от вас пойду завтра в школу… скажи маме, чтобы она не беспокоилась, я сумею за себя постоять. Во время ужина заинтригованная Зоэ задавала вопросы. Она вернулась из школы раньше, чем Гортензия и Гэри, и успела заметить человека в черном. — Этот мсье — твой папа? — Зоэ, замолчи! — оборвала ее Гортензия. — Но я имею право спросить! — Он не хочет об этом говорить. Ты сама видишь. Не терзай его. Зоэ поднесла к губам кусок запеканки, откусила совсем чуть-чуть и с грустным видом отложила вилку. — Да все потому, что вот я очень скучаю без моего папы. Мне бы хотелось, чтобы он был с нами. Без папы плохо, вот. — Зоэ, кончай ныть! — воскликнула Гортензия. — Мне все время страшно, что его сожрут крокодилы. Крокодилы такие злые… — Тебя же они не съели этим летом, — резко ответила Гортензия. — Нет, но я была очень осторожна. — Ну и скажи себе, что папа тоже будет очень осторожен. — Он иногда такой рассеянный… Он иногда долго-долго стоит и смотрит им в глаза. Он говорит, что учится читать их мысли. — Хватит молоть чушь! Гортензия повернулась к Гэри и спросила у него, не хочет ли он заработать немного карманных денег, приняв участие в дефиле. — У «Диора» ищут высоких, интересных, ярких юношей для участия в показе. Ирис спрашивала, нет ли у нее приятелей, которых это может заинтересовать. — Она спрашивала про тебя… Помнишь, мы ходили с ней в фотостудию. Она тебя считает очень красивым… — Я не уверен, что действительно хочу, — сказал Гэри. — Не люблю, когда меня одевают и трогают мои волосы. — Но там будет клево! Я пойду с тобой. — Нет, спасибо, Гортензия. Но я с удовольствием посмотрю фотосессию с Ирис. Мне хотелось бы стать фотографом, вот что я думаю. — Я думаю, можно туда съездить. Я спрошу… Когда ужин закончился, Жозефина принялась убирать со стола. Гэри складывал тарелки в посудомоечную машину, Гортензия вытирала стол губкой. А Зоэ, совсем расквасившись, сидела и бормотала: «Хочу папу, хочу папу». Жозефина обняла ее и отнесла в кровать, по дороге нарочито жалуясь, что она такая тяжелая, ужас просто, а какая большая, а какая красивая — словно звездочка! Зоэ вытерла глазки и спросила: — Мам, ты правда думаешь, что я красивая? — Ну конечно, радость моя, иногда я смотрю на тебя и думаю: «Что это за красивая девушка у нас тут живет?» — Такая же красивая, как Гортензия? — Такая же красивая, как Гортензия. Такая же шикарная, как Гортензия, такая же неотразимая, как Гортензия. Единственная между вами разница — Гортензия это знает, а ты нет. Тебе кажется, что ты маленький гадкий утенок. Я неправа? — Тяжело быть младшей сестрой… Она вздохнула, повернулась на бочок и закрыла глаза. — Мам, я могу сегодня не чистить зубы? — Ладно, но только в порядке исключения… — Я так устала… На следующий день, ближе к полудню, в дверь Жозефины постучала Ширли. — Мне удалось убедить его уйти. Это было непросто, но он ушел. Я ему сказала, что не стоит больше сюда приходить, что в здании находятся осведомители… — И он тебе поверил? — Думаю, да. Жозефина, я кое-что решила сегодня ночью. Я уеду… Сейчас конец ноября, он не должен скоро вернуться, но мне надо уехать… Я отправляюсь на Мюстик. — Мюстик? Остров миллиардеров, где живет Мик Джаггер и принцесса Маргарет? — Да. У меня там дом. Туда он не приедет. Дальше будет видно, но пока я не могу здесь оставаться. — Ты переедешь? Ты меня бросишь? — Ты, между прочим, тоже хотела переехать. — Это Гортензия хотела, а не я. — Знаешь, что мы сделаем? Все поедем на Мюстик отдохнуть, а потом я там останусь. Гэри уедет с тобой, чтобы закончить школу и сдать выпускные экзамены. Глупо ему школу бросать, он уже так близко к цели. Можешь посмотреть за ним? Жозефина кивнула. — Я ради тебя что хочешь сделаю… Ширли взяла ее руку, сжала. — А потом посмотрим. Еще куда-нибудь переедем. Я привыкла… — Ты по-прежнему не хочешь рассказать мне, что происходит? — Я скажу на Мюстике, в Рождество. Мне там будет спокойней. — Но тебе, по крайней мере, не угрожает опасность? Ширли слабо улыбнулась. — В данный момент нет, все в порядке. Марсель Гробз потирал руки. Все шло как по маслу. Он расширил свою империю, перекупив братьев Занг, обскакав немцев, англичан, итальянцев и испанцев. Он выиграл эту партию в покер. И теперь все ниточки были в его руках. Ему удалось обвести вокруг пальца Анриетту, и он снял большую квартиру рядом с офисом для Жозианы и Младшего. Квартиру в хорошем доме с консьержем, телефоном, Интернетом, высокими потолками, сияющим, как в Версале, паркетом и богато украшенными каминами. Народ весь непростой, белая кость: бароны, баронессы, премьер-министр, академик и любовница крупного промышленника. Он был уверен: Жозиана вернется. Вернется как пить дать. Утром он поднимался к себе в кабинет на цыпочках, тихо-тихо, на пороге закрывал глаза и говорил себе: «Может, она уже здесь, моя перепелочка! Пузатенькая моя блондиночка! Сидит себе за столом, зажав трубку между плечом и ухом, и, как войду, скажет мне — звонил мсье такой-то, а мсье сякой-то ждет свой заказ, давай, пошевеливайся, Марсель! А я ничего не стану отвечать, я суну руку в карман и достану ключи от квартиры, чистенькой, отремонтированной, пусть подождет меня там после работы. Пусть отдыхает, ленится, объедается говяжьими отбивными и бараньими ножками, чтобы Марсель Младший родился щекастеньким, крепеньким, голосистым. Пусть целыми днями нежится на большой кровати в нашей спальне, поедая фруктовое пюре, жирного лосося и зеленую фасоль. В спальне не хватает разве что занавесок… Попрошу Жинетт этим заняться». |