Онлайн книга «Девушки со скромными средствами»
|
– Ее родные все в Канаде. – Может, она уехала, чтобы забыть обо всем. Тут не было бы ничего удивительного. Она тоже оказалась в западне вместе со всеми? – Да. Она выбралась через окно. – М-да, не думаю, что она была у леди Джулии, – такой девушки, как вы описываете, я не помню. Но лучше все-таки сами позвоните и справьтесь. – Да я уже звонил. Она ничего не знает о Селине, и никто из девушек тоже. Но я все же надеялся, что вдруг они ошибаются. Знаете, всякое бывает… – Селина… – произнес священник. – Да, так ее зовут. – Постойте, постойте. Кто-то упоминал это имя. Одна девушка, блондинка, очень юная на вид, возмущалась, что Селина унесла ее единственное бальное платье. Не эту ли Селину вы ищете? – Ее самую. – Не очень-то красиво с ее стороны присвоить чужое платье, тем более в такой момент, когда у девушек в огне погиб весь гардероб. – Это было платье от Скьяпарелли. Священник не понял, но гадать не стал. Они как раз подошли к тому месту, где прежде стоял Клуб принцессы Тэкской. Теперь оно ничем не отличалось от других развалин по соседству – можно было подумать, что и этот дом пострадал от бомбежки в начале войны или от сравнительно недавнего артиллерийского обстрела. Каменные плиты крыльца лежали вкривь и вкось и вели в никуда. Рухнувшие колонны напоминали древнеримские развалины. Взрывом снесло почти половину боковой стены, ближе к скверу; вверх торчали искромсанные края. Греггин садик представлял собой груду каменных обломков, среди которых кое-где проглядывали одинокие цветы и растения редких видов. Белые и розовые плитки из бывшего вестибюля валялись в полном беспорядке и забвении, как будто прошла целая вечность, а с нижней части искромсанной боковой стены свисал еще более искромсанный клок коричневых обоев гостиной. Отец Джоанны стоял, сжимая в руках широкополую черную шляпу. Яблоки осенью, на чердаке, складывают рядами… [38] – В сущности, тут смотреть не на что, – сказал он Николасу. – Вроде моей магнитофонной записи, – согласился Николас. – Да, ничего нет, все куда-то сгинуло. * * * Руди Битеш взял со стола у Николаса стопку тетрадок, полистал их и спросил: – Это не рукопись твоей книги, кстати сказать? При обычных обстоятельствах он не позволил бы себе подобной бесцеремонности, но сейчас Николас был у него в большом долгу: Руди разыскал Селину. – Возьми, если хочешь, – сказал Николас. И, не ведая, какой ему уготован конец, добавил: – Можешь оставить всю рукопись себе. Вдруг я когда-нибудь прославлюсь – ты на ней неплохо заработаешь. Руди улыбнулся. Тем не менее тетради он взял, сунул под мышку и сказал: – Ну, идем? Они обещали захватить Джейн и пойти втроем смотреть праздник у Букингемского дворца. По дороге Николас сказал: – Вообще-то я раздумал издавать эту книгу. Даже все машинописные экземпляры уничтожил. – Так. Я тащу всю эту чертову тяжесть, и вдруг ты такое говоришь. Что же я заработаю, если книга не выйдет? – Бери, раз дают. Мало ли что. Чутье обычно подсказывало Руди верное решение: он сохранил тетрадки и со временем был вознагражден. – А хочешь еще письмо от Чарлза Моргана? Он уверяет, что я гений, – сказал Николас. – Чему это ты радуешься, черт побери? – Да так, – сказал Николас. – Ну, берешь письмо или нет? – Какое письмо? – Вот, смотри. Николас достал из внутреннего кармана пиджака произведение Джейн, порядком замусоленное, точно фотография, с которой никогда не расстаешься. Руди бегло взглянул на листок. – Работа Джейн, – сказал он, возвращая письмо. – А все-таки чему ты радуешься? Ты видел Селину? – Да. – Ну и что она? – Закатила истерику. Вопила как ненормальная, не могла остановиться. Нервная реакция. – Я думаю, она тебя увидела и снова все вспомнила. Я же говорил – не суйся к ней. – Вопила как ненормальная. – Ты ее напугал. – Наверно. – Я говорил – не суйся. Все равно она тебе не пара. Кстати сказать, она живет с каким-то тенором из кабаре на Кларгес-стрит. Видел его? – Видел. Симпатичный парень. Они женаты. – Да, говорят, что женаты. Тебе нужна девушка самостоятельная. От этой толку не будет. – Ладно, ладно. Вообще, он очень извинялся, что она так разошлась. И я, конечно, тоже извинялся. И тогда она еще сильнее развопилась. По-моему, если бы мы с ним набили друг другу морду, ей было бы легче. – Значит, не настолько любишь – не стал драться с тенором. – Да он вполне приличный, этот тенор. – Ты слышал, как он поет? – Нет, конечно, чего не слышал, того не слышал. Джейн уже вполне оправилась после случившегося и вернулась к своему привычному состоянию удрученности, смешанной с надеждой; она снимала меблированную комнату на Кенсингтон-Черч-стрит. Она была уже одета и ждала их. Руди спросил: – А тебе не хочется закатить истерику при виде Николаса? – Нет, – ответила она, – но если он по-прежнему будет упираться и не даст Джорджу согласия на издание своей книги, вот тогда я устрою истерику. А то Джордж считает, что это я виновата. Я ведь рассказала ему про письмо Чарлза Моргана. – Ты берегись его, – сказал Руди. – От него у многих женщин истерика, кстати сказать. Сегодня он напугал Селину. – Она в прошлый раз сама меня напугала. – Так ты ее разыскал? – спросила Джейн. – Да, но она еще не пришла в себя от шока. Видимо, я невольно напомнил ей весь этот кошмар. – Это был сущий ад, – сказала Джейн. – Верно. – Почему он так любит Селину, кстати сказать? – спросил Руди. – Почему он не хочет найти себе самостоятельную женщину или француженку? * * * – Я звоню из Лондона, – поспешила сообщить Джейн. – Слышу. А кто говорит? – спросила Нэнси, дочь одного мидлендского священника и супруга другого мидлендского священника. – Это Джейн! У меня тут еще один вопрос про Николаса Фаррингдона, подумай быстренько. Как по-твоему, его уход в религию мог быть связан с пожаром в Клубе? Это очень важно! Я пишу о нем большую статью, я тебе говорила. |