Онлайн книга «Дети нашей улицы»
— Как тебя зовут, умница? Тот ответил: — Уна. — Ты хотел сказать Хасуна? Тебе нравится эта мертвая мышка, Хасуна? Мальчишка швырнул в него мышь и убежал, переваливаясь с ноги на ногу. Если бы не решетка, он попал бы Арафе в лицо. Арафа повернулся к Ханашу, который дремал у его ног, и сказал: — На каждой пяди земли этой улицы следы надсмотрщиков. Ничто не напоминает нам о том, что здесь жили Габаль, Рифаа или Касем. Ханаш зевнул: — Мы слышим о деяниях Габаля, Рифаа и Касема, а видим лишь таких, как Саадалла, Юсуф, Агаг и Сантури. — Но они же существовали! Разве нет? Ханаш указал пальцем в пол: — Этот дом принадлежит рифаитам. Все его жильцы — потомки Рифаа. Каждый вечер они слушают под ребаб песни о том, что он жил и умер во имя любви и счастья. Тем не менее утром мы открываем глаза под их брань. Схватываются и мужчины, и женщины. Арафа недовольно скривил рот. — Но ведь они же существовали! Так? Ханаш продолжил: — Брань — самое невинное из того, что может случиться в квартале рифаитов. Что касается драк, то убереги тебя от них Господь! Вчера только одному из жильцов выбили глаз. Арафа вскочил на ноги, вспылив: — Что за улица! Да смилостивится над тобой Господь, мама! Взять нас! Все пользуются нашими услугами, а почтения никакого! — Они никого не уважают! — Кроме надсмотрщиков! — процедил сквозь зубы Арафа. Ханаш рассмеялся: — Зато ты единственный на улице, с кем общаются и рифаиты, и габалиты, и последователи Касема. — Да будь все они прокляты! Он немного помолчал. Его глаза блестели в полумраке подвала. Потом сказал: — Каждый из них гордится своим предком, не задумываясь, вслепую. От их предков остались лишь громкие имена. И никто из них даже не пытается переступить через эту лживую гордость. Трусы! Первой его клиенткой оказалась женщина из квартала Рифаа, пришедшая через неделю после того, как Арафа обосновался в подвале. Глухим голосом она спросила: — Как можно избавиться от женщины так, чтобы никто не прознал? Арафа пришел в ужас и с изумлением посмотрел на нее. — Я этим не занимаюсь, госпожа! Если вам нужно какое снадобье для тела или для души, я готов помочь! — Разве ты не волшебник?! — спросила она с упреком. Он пояснил: — Только в том, что идет людям на пользу. Убийство — этим занимаются другие, но не я. — Ты, наверное, боишься? Это останется между нами. Он спокойно, но не без усмешки ответил: — Рифаа таким не был. — Рифаа! — вскричала она. — Он милостив! Но в нашем квартале нет толка от милости. Иначе Рифаа не погиб бы! Она ушла в отчаянии, но Арафа не раскаивался в этом. Сам Рифаа — лучший из людей — не добился мира на этой улице. А как можно надеяться достичь мира, если начать с преступления?! А его мать! Сколько страданий она перенесла, никому не причинив зла! Хорошо, что он общался со всеми жителями улицы, как заправский торговец! Он наведывался во все кофейни и везде находил себе клиентов. Всюду он слушал, как под ребаб исполняли предания, все истории у него перемешались, и голова пошла кругом. Первым клиентом из квартала Касема стал пожилой мужчина, который обратился к нему шепотом, при этом улыбаясь: — Мы все слышали о подарке, который ты преподнес надсмотрщику рифаитов Агагу. Арафа довольно рассматривал его морщинистое лицо. — Дай и мне своего снадобья. И не удивляйся, я еще кое на что способен! Они, словно заговорщики, обменялись улыбками, и, приободрившись, старик спросил: — Ты же из нашего рода? Так считают в нашем квартале. Арафа усмехнулся: — Вам известно, кто мой отец? Мужчина вполне серьезно ответил: — Мы узнаем своих по чертам. Так и определили, что ты из квартала Касема. Мы привели эту улицу на вершину справедливости и счастья. Но она оказалась проклята! Вспомнив о том, за чем пришел, он вежливо добавил: — Подарок, пожалуйста! Старик ушел, разглядывая баночку подслеповатыми глазами. В его старческой походке чувствовались надежда и пробуждение сил. Вскоре к Арафе пришел посетитель, которого он никак не ждал. Он сидел в гостиной на тюфяке, перед ним дымились благовония с тонким ароматом, когда Ханаш ввел старика-нубийца. — Юнус, привратник господина управляющего, — доложил Ханаш. Арафа вскочил и протянул посетителю обе руки. — Приветствую вас! Очень рад! Проходите, уважаемый! Они сели рядом, и привратник откровенно сказал: — Ханум, жену управляющего, мучают кошмары. Она стала плохо спать. В глазах Арафы промелькнул тщеславный огонек. Его сердце забилось в предвкушении. Скрывая свои чувства, он сказал: — Это пройдет, ничего необычного. — Однако она переживает. Она послала меня к тебе, чтобы ты подобрал ей лекарство. Арафа был счастлив. Такой власти он не ощущал за всю свою жизнь, пока скитался вместе с матерью. — Лучше бы мне самому поговорить с ней! — Это невозможно! — резко ответил привратник. — Вы не можете к ней прийти. И она не придет к вам. Арафа расстроился, что счастливый шанс от него уходит. — Тогда мне нужна какая-нибудь ее вещь, — попросил он. Привратник кивнул головой в чалме и засобирался. Уже в дверях он остановился, склонился Арафе и шепнул на ухо: — Я слышал, что ты сделал подарок надсмотрщику рифаитов Агагу. Когда привратник ушел с баночкой, Арафа и Ханаш долго смеялись. — Интересно, — спросил Ханаш, — для кого он это попросил: для себя, управляющего или его жены? — Улица подарков и дубинок! — с усмешкой воскликнул Арафа. Он подошел к окну, чтобы посмотреть, как выглядит квартал ночью. Стена напротив показалась ему посеребренной от лунного света. Пели цикады, из кофейни доносился голос поэта: «— Когда же ты поймешь, что нас ничего не связывает? — спросил Адхам. — Да простят нас небеса, — ответил Идрис. — Разве ты не брат мне?! Родственные связи не разорвать. — Идрис! Хватит с меня уже того, что ты сделал! — Горе невыносимо. Каждый из нас пострадал. Ты потерял Хумама и Кадри, а я Хинд. У великого аль-Габаляуи теперь внучка-блудница и убийца-внук. |