Онлайн книга «Салам тебе, Далгат!»
– А почему так мало? – Не нравилась ему. Родители его жениться заставили. Он чуть-чуть пожил с ней, а потом отослал. Наида скользила по мокрым после дождя камням, цепляясь за стены с высеченными кое-где спиралями и арабскими надписями. В старой части села все дома сливались в одну-единую каменную крепость с узкими улочками и арочными переходами. За дверными провалами необитаемых жилищ просвечивали длинные срединные столбы, черные от многовековой копоти. Урузма жила в одной из трехэтажных башен с маленькими незастекленными окошками и плоской крышей, которую она сама укатывала бетонным катком. – Сюда, – позвала Чамастак, и они поднялись по ступеням в просторную темную комнату с большими деревянными ларями по углам. Под потолком висели сушеные пучки зверобоя, полыни и крапивы, на стенах – деревянные ящики для кухонной утвари с унцукульской резьбой. Урузмы не было. – Может, в поле пошла? – тяжело выдохнула Эльмира. – Сегодня не могла она пойти, сегодня третий день, – откликнулась Чамастак. Вышли. Плоские, кое-где провалившиеся крыши уходили вниз по склону. Чуть ниже белели новые постройки с огородами. Внизу шумела река, а напротив, вынырнув из тумана, вставала высокая лесистая гора. С соседней крыши за ними наблюдала похожая на монахиню старушка в черном чохто. – ГьурчIами! – обратилась к ней Чамастак на аварском. В ответ старушка охотно заговорила и, расспросив подробно про всех девушек, кто они и чьи, и откуда приехали, сообщила, что Урузмы сегодня не было с раннего утра. Постояв в нерешительности, девушки отправились назад. Бика обиженно шла впереди, теребя свои пайетки, когда прямо перед ней на землю повалился осел и стал с ревом вертеться спиной в пыли. Бика пронзительно взвизгнула. – ГIабдал , – крикнула Чамастак. – Чего? – не поняв ругательства, спросила Бика, еще не отойдя от испуга. Эльмира засмеялась: – Пойдемте еще поищем Урузму. Может, она на кладбище? – На кладбище ей сейчас нельзя, – ответила Чамастак, – нет ее там. – Значит, в поле все-таки, – упрямо настаивала Эльмира. – Вон они, ходят. И указала на гору. Приложив ладонь козырьком ко лбу, Наида увидела, как по горным тропкам спускаются две маленькие согнутые женские фигуры с огромными стогами сена на спинах. – Это Абасиляй и Каримиляй, – сказала Чамастак, прищурившись. – Это не Урузма. – Ой, пойдемте тогда назад, – заныла Бика, стряхивая с юбки поднятую ослом пыль. – Да, – согласилась Эльмира. – Только надо через магазин пойти. Вдруг она там. – А дети у нее есть? – неожиданно спросила Наида. – Нет. И братьев-сестер тоже нет. Ее отца убили, когда она родилась только. – Кто убил? – Двоюродный брат. Урузмин отец же есть, он был ученый человек. Коран знал. Он себе в доме даже дырку сделал в стене, высовывал оттуда голову наружу и так читал Коран, чтобы светлее было. А уши глиной залеплял, чтобы шум не мешал. Ну вот, это, и когда умер его дядя, ему предложили ясин читать и другие молитвы на могиле. Несколько ночей он должен был на кладбище ночевать. А двоюродный брат его тоже немножко знал Коран и тоже хотел читать, но его алимы не пускали, потому что он был нечистый. Ему только пятнадцать лет было – из-за этого. И, это, один раз даже подрались они двое на могиле. Но тут голос из могилы раздался и остановил их. Урузминому отцу от души завидовали, потому что он был ученый. Начали эти враги натравливать на ученого этого пацана, двоюродного брата. И мальчик его убил, в конце концов. Воткнул нож и побежал через все село прятаться у врагов. – И судили его? – Судили, только семья Урузмы мстить не стала. Маслиат сделали. Он в село вернулся через три года, надел белую простынь и пошел к Урузминой матери и братьям. Лег на землю, положил ей в руки нож и говорит, типа, я твой къурбан , убей меня. Но она его простила. Девушки дошли до магазинчика, у которого стояла высохшая золотозубая женщина с завернутой в лепешку халвой – даром для соболезнующих. – Яхарай ? – обратилась к ней Чамастак, и они, отойдя в сторонку, заговорили на аварском. – Вай Алла-а-а, как мне надоело здесь, – протянула Бика, доставая мобильник и вертя его в руках. – Фотки покажи, – подскочила к ней Саида. – Аминка здесь какая красотка! Ма́мина! – Субханаллах , красивая, – согласилась Бика. – Уя, это Баришка, что ли, из педа? – спросила Эльмира, тоже взглядывая на экранчик изящного телефона. – Да, это мы фоткались, когда мелирование модно было. – А ты что с ней общаешься? – возмутилась Эльмира, задирая смуглые руки. – Ее знаешь, как на телефон засняли? Я сама всю запись не видела, но у всех пацанов этот ролик есть. Русик мне даже кусочек показывал, где она в парке голая сидит, лицо прячет. – Да ты что! – поразилась Бика. – Это из-за этого она в Кизилюрт переезжает? – Ее там тоже не оставят, – усмехнулась Наида. В это время подошла Чамастак и, оглядываясь на удаляющуюся золотозубую женщину, заговорила: – Родственница наша, в то село, наверху, замуж вышла. Тяжело, говорит. Света-воды нет. Шесть детей у нее, а еще четыре умерли без врачей. Она назад, домой пошла. До вечера будет идти. – А почему не подвезет никто? – спросила Бика. – Дороги нету туда, – отмахнулась Чамастак и зашла в магазин. За ней – Эльмира. Когда они скрылись, на площадке перед магазином, вывернув из-за угла, остановилась серебристая тонированная «лада приора» с очень низкой посадкой. Из «лады» проворно выскочили двое неизвестных молодых мужчин, которых Наида не успела толком разглядеть. Схватили брыкающуюся Саиду за плечи и потащили к автомобилю. Бика закричала и вцепилась Саиде в руку. Из магазина выбежали девушки, следом за ними – продавщица. Похитители отпихнули Бику, втолкнули Саиду в машину и в следующее мгновение уже скрылись из глаз, завернув за угол сельского клуба. Все произошло так неожиданно и стремительно, что никто не успел ничего толком предпринять. Растрепанная Бика напала на Наиду: – Ты что мне не помогала? Продавщица крикнула что-то в сторону магазина, откуда высунулась маленькая девочка в старых колготках и заторопилась к дому Хасана. – Вабабай! – запричитала Чамастак и побежала вслед за ней. 3 – Только поскорей! – крикнул кто-то. – Скоро опять зикр начнется! Туман почти рассеялся. Верхушки гор очистились еще не до конца и выглядывали из белого неба темно-зелеными пятнами. Во дворе вдоль окон стояли длинные деревянные скамейки, где сидели соболезнующие мужчины. Мимо них прошли девушки, скромно потупив глаза, и скрылись за воротами. |